Игорь Мусский - 100 великих режиссёров

В «Призраке свободы» самому режиссёру очень нравилась сцена поиска потерявшейся девочки, которая никуда не исчезала. Бунюэль также отмечал любовную сцену между тёткой и племянником, а также финал в зоосаде — с уставившимся в объектив страусом, ресницы которого кажутся фальшивыми.

Последний фильм великого испанца «Этот смутный объект желания» (1977), отмеченный «Оскаром», блистательно доказывал, что мэтр был по-прежнему неистощим на выдумку.

На исходе своего пути Луис Бунюэль получил «Золотую раковину» за творческую карьеру на фестивале в Сан-Себастьяне.

На вопрос, заданный Карлосом Фуэнтесом во время их последней встречи: «Что вы познали, Луис, прожив 83 года?», Бунюэль ответил: «Что я отдал бы жизнь за человека, который ищет истину. Но я убил бы того, кто поверил бы, что обрёл её».

Луис Бунюэль, поделивший свою жизнь между Испанией, Францией и Мексикой, умер 29 июля 1983 года в Мехико. Он похоронен в капелле доминиканского монастыря Сан Альберто Маньо (святого Альберта Великого) в Университетском культурном центре в Мехико.

Марк Семёнович Донской родился 21 февраля (6 марта) 1901 года в Одессе в бедной еврейской семье. «В детстве у меня было два увлечения: спорт и театр, — вспоминал режиссёр. — Мы организовали „дикую“ футбольную команду и „дикий“ театр. В подвале, где жил мой товарищ (отец его был сапожником), мы устраивали воскресные спектакли».

Во время Гражданской войны Донской служил в Красной армии, десять месяцев провёл в плену, не раз был на волосок от смерти. «Те десять месяцев были равны десяти годам», — писал много лет спустя Донской.

После победы советской власти он изучал психологию и психиатрию в Крымской медицинской школе. Но врачом не стал. В 1925 году Донской закончил правовое отделение факультета общественных наук Симферопольского университета. Параллельно работал в следственных органах, Верховном суде Украины, коллегии защитников. Марк написал книгу рассказов из своей жизни под названием «Заключённые» (1925). Книга имела успех, но Донской уже увлёкся спортом: стрельбой, футболом, а потом и боксом.

Его путь в кино начался со сценария «Последний оплот» — из истории крымского подполья. Марк привёз свой сценарий в Москву, и его сразу купили. Сценарий собирался ставить сам Всеволод Мейерхольд.

Донской шесть лет проработал на Ленинградской студии — сначала ассистентом режиссёра и помощником по монтажу, затем снимая самостоятельно.

Мировую славу Донскому принесла трилогия о детстве и юности Максима Горького, поставленная по мотивам автобиографических произведений писателя: «Детство» (1938), «В людях» (1939) и «Мои университеты» (1940). Как писал один из критиков, «экранизируя горьковские произведения, режиссёр постигал искусство проникновения в сущность человеческих характеров, принципы искусства жизненной правды». С этим трудно не согласиться.

Итальянские неореалисты, открыв для себя эти произведения Донского, считали, что немало переняли у него — поэтизацию обыденной жизни, воспарение от бытописательства к высотам романтического восприятия действительности.

Внутрикадровый монтаж, глубинная мизансцена появляются у Донского одновременно с Ренуаром и до Уэллса. Режиссёр «пишет камерой» и «становится равен романисту» Горькому.

Творчество Донского — это творчество, основанное на доверии к человеку. «Мы, — говорил режиссёр, — умеем любить, потому что мы убеждены, что каждое человеческое существо содержит в своей душе много добра: нужно только уметь его открыть!»

За время войны он поставил четыре картины: «Как закалялась сталь» (1942, по Н. А. Островскому), новеллу «Маяк» в «Боевом киносборнике» (1942), «Радуга» (1944, по повести В. Василевской, премия Национального совета кинообозревателей в США, 1946) и «Непокорённые» (1945, по повести Б. Горбатова, премия на МКФ в Венеции, 1946).

Фильм «Радуга» — одна из вершин творчества Марка Донского. Героический образ простой украинской женщины-партизанки, а так же выразительные образы её односельчан, широта эпического дыхания придали фильму черты народной трагедии.

При создании картины Донскому очень помогли личные впечатления: он видел первые освобождённые от немцев селения Подмосковья, разговаривал с людьми, которые были под оккупацией.

Донской — поэтичный художник. Жестокая действительность, отражённая в «Радуге», не помешала ему утверждать свои возвышенные представления о человеке. Посмотрев фильм, президент США Рузвельт прислал на имя режиссёра телеграмму, в которой, в частности, говорилось: «…мы поняли картину и без перевода. Она будет показана американскому народу в подобающем ей величии…»

В 1947 году Донской создал поэтический фильм «Сельская учительница» с Верой Марецкой в главной роли. Раскрывая свой замысел, Донской писал: «Я хотел рассказать в этом фильме о человеческом достоинстве, о том, что жизнь прекрасна и слово „жить“ означает „любить жизнь“. Жить — это значит работать для счастья других».

После фильма «Алитет уходит в горы» (1950, по роману Сёмушкина), в котором в полную силу раскрывает свой талант оператор-романтик Сергей Урусевский, Донской вновь обращается к творчеству Горького. Много лет он мечтал поставить фильм по роману «Мать». Шедевр Всеволода Пудовкина, совершивший триумфальное шествие по экранам мира, ко многому обязывал. Но ему захотелось приблизить свою «Мать» к горьковскому подлиннику.

Центральную роль Ниловны Донской поручил бывшей «сельской учительнице», своему большому другу, актрисе Вере Марецкой.

Когда съёмки картины подходили к концу, режиссёр получил письмо из Лондона, в котором сообщалось, что на Эдинбургском кинофестивале трилогия о Максиме Горьком отмечена премией Ричарда Уиннингтона.

В 1956 году ЮНЕСКО распространило каталог «28 великих режиссёров», в котором Марк Донской фигурировал рядом с основоположниками советского кино Эйзенштейном, Пудовкиным, Довженко.

После трилогии о Максиме Горьком и «Радуги» интерес к Донскому уже никогда не ослабевал. Когда же режиссёр сам стал появляться на Западе, писали не только о его новых картинах, но и о странностях характера этого небольшого роста мужчины с фигурой спортсмена, слишком подвижного и слишком эмоционально непосредственного для человека, обременённого мировой известностью.

Филипп Одикэ делился наблюдениями: «Маленький, нервный, подвижный, Марк Донской краснеет и смеётся, декламирует и протестует, угрожающе потрясает пальцем, потом вдруг погружается в неожиданное молчание, глубоко непроницаемое, мрачное. Потом снова голос его поднимается до драматических нот, когда он говорит о Хиросиме, об атомной бомбе, о конце света, и в конце концов становится суровым и нежным, бормочет, рассказывая очередную историю, прибегая к тонкой жестикуляции, как бы воскрешая воспоминания. Марк Донской — это спектакль, он и сам также считает. „Я большой оркестр, — говорит он, — где есть и нежные скрипки, и суровый контрабас“».