Виктор Фомин - Семь бед (рассказы)

К тому времени, как мы добрались, вся торжественная часть давно закончилась и весь парк был заполнен большими и маленькими группами парней в зеленых фуражках или камуфлированных куртках. Постояли немного рядом с пустой эстрадой, осматривая ближайшие к нам группы, обменялись поздравлениями с парой знакомых, а потом медленно пошли по аллейкам в поисках своих. Прошли совсем немного, когда с параллельной дорожки раздался окрик: "Командир!", и мы увидели наших. Пес дернулся к ним, я отстегнул поводок, и он стремглав кинулся к ребятам, вызвав небольшой переполох среди женской и детской части группы. Когда мы подошли, Чип уже нашел Андрея, которого знал со своего рождения и скакал вокруг него, пытаясь дотянуться языком до лица. Минут десять у нас ушло на объятия, обзывания друг друга худыми или толстыми, старыми или лысыми.

Я с удовольствием разглядывал ребят, мысленно считая и соображая, кого же не хватает в нашей команде. Затем настал черед знакомства с женами, невестами и детьми. Здоровяк Андрей оторвался от Чипа и поднял за руку со скамейки хрупкую девушку:

- Знакомьтесь, это моя жена Ольга, а это мой командир. Помнишь, я рассказывал, как его молнией треснуло?

Я смутился и пробурчал:

- Ты бы что путное про меня супруге рассказал...

Тут же на меня обрушился хохот и началось: "Про кого тут что путное можно рассказать?! А помнишь... А помнишь... А помнишь..." Мы добрый час перебирали всяческие смешные случаи из совместной службы, пока Сергей, бывший комтех с седьмой заставы, не прикрикнул:

- А ну, хорошь байки травить! Давайте хоть выпьем за праздник да за встречу, а то моя Оксанка Чипу последнюю закуску скормит!

Сдвинули пластиковые стаканы с водкой, опрокинули. Сергей сразу же разлил по второй:

- За тех, кто на службе.

Закурили, разговор пошел про дом, работу, изменения в жизни. Я все присматривался к ребятам, чувствовал, словно не достает чего-то или кого-то, но спросить не решался. Меня опередил Лешка, связист с десятой:

- Братцы, а чего ж Батя, Вовка не пришел?

Андрей замолчал на полуслове, ссутулился и сказал севшим голосом:

- Умер Батя. В апреле схоронили. Сердце...

Воздух словно загустел вокруг, все смолкли, начали переглядываться. Притихли, даже маленькая Оксанка, возившаяся с Чипом, испуганно заморгала глазенками и прижалась к отцу. Чип потерся было об их ноги, но уловив изменившееся общее настроение, подошел ко мне и уткнулся носом в колени. Лешка с силой затянулся и спросил:

- Кто еще за этот год?..

Все посмотрели на меня, молча повторив его вопрос. Я прикурил и перечислил:

- Двое в Чечне: Левка с автороты и Боб с тринадцатой. Дракон до сих пор там, живой. Трое в Таджикистане: Злой, Шарик и Валька, все из нашей роты. Там еще пятеро наших воюют, говорят, тяжко... Славка Шкет из моей первой группы от старых ран умер зимой. У него осколок под сердцем сдвинулся. Мишка, водила наш с 66-го, - от рака. У него после ранения и так одно легкое осталось, а он курил, как паровоз, все смеялся, что все ему нипочем...

Потом спросил, надеясь, что не будет больше плохих известий:

- Может, еще кто? - но меня дополнили:

- Демид и комтех с четверки, не помню, как его звали. Тоже в Чечне, остались, контрактниками были.

Сергей разлил:

- Ну, по третьему...

Разобрали стаканы, постояли с минуту молча, поминая друзей, выпили не чокаясь. Кое-кто из девчонок украдкой промокнул глаза.

Подошел Андрей:

- Про "шакалов" наших ничего не слышал?

- Нет, раскидала жизнь, потерялись...

Я ответил и грустно улыбнулся про себя - "шакалы"... Так звали у нас всех офицеров и прапорщиков. На мне сейчас нет погон, вот Андрей и упомянул машинально это прозвище. "Шакалы"... Вспомнился мне мой начальник заставы, который руками, головой и плечами разгибал раскаленное железо сплющенной горящей кабины ГАЗ-66, выковыривая из нее мое безчувственное тело. Красивый мужик был, а обгорел так, что и смотреть на него потом жутко было. И маер (МАЙОР? - НИКОЛЫЧ) Степин, с КПП, веселый добродушный толстяк, он даже распекал солдат не злобно, а весело. Он прикрыл молодого неопытного солдатика, приняв в себя пять пистолетных пуль от беглого зека. Капитан Щукин, командир вертолетного звена, вечно злобствующий желчный тип, от придирок которого плакали не только солдаты, но и офицеры, находящиеся в его подчинении. Когда его вертолет с десантом сбили в Афганистене он выкрикнул в эфир: "Сбиты, падаем, у пехоты нет парашютов, экипаж не будет прыгать, помните нас..." Такие вот у нас были "шакалы"...

А вокруг, как всегда, после третьего тоста разговор шел о трудностях, задержания, стычках. Но тема была невеселая и скоро Андрей с Серегой, пошептавшись, перевернули фуражку и пошли по кругу:

- А ну, скидывайся, кто сколько может, негоже четвертый тост не выпить.

Я вывернул карманы - пустой, но Андрей махнул рукой:

- Сиди уж, напоим. Тебя прокормить трудно, а напоить-то запросто. Пока бегаем, жен отвлекай, а то загрызут дома за пьянку в общественном месте, - и хитро глянул на Ольгу. Та засмеялась:

- Ладно уж, что с вами делать, пейте. И присмотрим, и домой доставим.

Принесенной водки хватило еще на три тоста, пока выпили, обсудили новости, радости и горести. Решили, в какие школы лучше отдавать подрастающих дочерей, в какие спортивные секции - сыновей.

День тихо клонился к вечеру, когда мы с Женькой рассадили наших по такси и присели на скамейку покурить. Умотанный всеобщим вниманием и обкормленный хот-догами Чип лениво вытянулся у наших ног и прикрыл глаза. Женька помолчал немного и задумчиво сказал:

- Знаешь, вот уже сколько лет смотрю я на вашу компанию, а сегодня впервые подумалось: вы ведь как ветераны, вас с каждым годом все меньше и меньше... - потом откинул сигарету и поднялся:

- Ну, все, ведем зверя домой и пойдем в ресторан. Праздник надо заканчивать за столом, так что накормлю тебя праздничным ужином. Возражения не принимаются, прапорщик, я по званию старше!