Геннадий Корж - Леонид Кучма

На дворе лето, потом осень 1995 года. Впервые начинают накапливаться значительные задолженности по пенсиям и зарплатам, которые растут из месяца в месяц. Производство падает. А Кабмин явно не успевает за ситуацией, изыскивая возможности заморозить ее, тормозит с принятием решений, неадекватно реагирует на проблемы промышленности и сельского хозяйства. Возможно, это - элементарная некомпетентность? Такая же, как, например, решение председателя Государственной комиссии по денежной реформе Марчука осенью 1995 года, вопреки рекомендациям экспертов, все же не вводить гривню?

Ведь почти год, который Украина прожила после этого с карбованцем, утратившим практически все денежные функции, означал огромную потерю темпа и интенсивности реформ в стране… В дополнение ко всему, у Евгения Кирилловича оказался не особо развит командный дух. Наверное, под воздействием тех, кто нашептывал ему на ухо слова о том, что Марчук станет следующим Президентом Украины, он пытался не только дистанцироваться от принятия непопулярных решений, но и вообще не вступать ни в какие конфликты с кем бы то ни было, не становясь при этом явно ни на одну из сторон. Скажу прямо - в разведку с ним я бы не пошел».

В самом начале июля 1995 года Кучма столкнулся с серьезным кризисом. Умер патриарх Украинской автокефальной православной церкви Владимир, и во время его похорон начались столкновения граждан с силами правопорядка. В день похорон президент и глава его администрации находились с визитом в Беларуси, а все остальные попытались спихнуть с себя ответственность, выставив «мальчиком для битья» Романа Шпека.

События развивались так. Вся полнота власти находилась в руках премьер-министра Марчука. Вдруг участники похоронной процессии решили похоронить Владимира не на Байковом кладбище, как договаривались, а в Софийском соборе. Этого делать было нельзя, ведь на Софию претендовали еще несколько конфессий и никому нельзя было отдавать предпочтение. Процессия все же решила взять Софию штурмом.

У стен Софии траурную колонну встретили спецотряды милиции. Завязалась драка, в ходе которой оказалось немало пострадавших - в том числе и народные депутаты Украины.

Оказалось, что Марчук, зная о планах демонстрантов, решил заблаговременно покинуть Киев. Кучма так сказал о случившемся: «Я уверен в одном: имея такой богатый опыт работы в КГБ, а тем более в идеологическом управлении (занимающемся борьбой с инакомыслием), Марчук не мог не знать, к каким последствиям приведет его позиция бездеятельности. Значит, он, очевидно, сознательно подталкивал развитие ситуации в определенном им направлении, рассчитывая поставить под удар меня и получить дивиденды для себя. Зачем Марчук, получив от меня перед отъездом в Беларусь четкие директивы ни на миг не терять контроль над ситуацией, сразу же отправился в поездку по Киевской области? Не для того ли, чтобы, как говорят, «сбежать со связи», а значит - и из зоны ответственности? Зачем, уезжая, он перепоручил функции контроля Роману Шпеку, занимающемуся в правительстве вопросами экономики, но отнюдь не политики? Да и вообще - допустимо ли премьеру при отсутствии президента оставлять столицу без высшего руководства, тем более в такой напряженный момент?»

Едва став премьер-министром, именно Марчук добился от президента назначения первым вице-премьером Павла Лазаренко. Кучма вспоминает: «Марчук хотел закрыть опытным «хозяйственником» Лазаренко свои собственные прорехи в знании экономики и прикрыть отсутствие собственного хозяйственного опыта… Марчук в конце концов убедил меня дать Лазаренко пост первого вице-премьера. И надо сказать, что на фоне многих министров - да, по большому счету, и самого Евгения Кирилловича - Павел Иванович, как хозяйственник, имел совсем неплохой вид. Надо все-таки отдать ему должное: хватка, хитрость, выдержка. Лазаренко, кроме опыта и трудоспособности, имел в сравнении с Марчуком еще одно качество: он умел принимать решения и претворять их в жизнь».

А Леонид Кравчук считает привлечение Лазаренко к работе в правительстве огромной ошибкой Марчука.

Но вот что Кучма писал о Марчуке-премьере: «Я уверен, что Марчук вполне мог бы работать на посту премьера. Но только не в нашей стране и не в переходный период, когда главе правительства нужны не только внешние данные и общая эрудиция, но и знание и понимание экономической ситуации, умение решать вопросы, ежедневно возникающие в условиях продолжающегося кризиса. В некоей благополучной стране, где хозяйственные механизмы уже сто лет как настроены и законодательно закреплены, где от премьера, образно говоря, требуется не выезжать каждый день на ремонт испорченной канализации, а просто сидеть в удобном кабинете и время от времени краном регулировать напор воды - пожалуйста! Ради бога!

Но Украина пока что - не такое государство. А экономика - не литература и живопись, и даже не госбезопасность».

Годы правления Кучмы прошли под знаком постоянного соперничества с парламентом. По каким бы частным вопросам ни разворачивалась эта полемика, в ее основе лежало одно - борьба за власть. Вот как однажды сам Кучма сформулировал эти отношения: «Я тоже сторонник сильной президентской власти, но для этого в стране должны быть созданы соответствующие условия. Кроме прочего важно, чтобы лидер государства имел время не только декларировать намерения, но и реализовывать их на практике. Мы говорим о немецком чуде, но забываем, что наш добрый друг Коль у власти был семнадцать лет, Миттеран правил Францией, по-моему, четырнадцать лет, а Тэтчер Англией - двенадцать.

С другой стороны, для меня совершенно очевидно: какими неограниченными полномочиями ни наделяй президента, не продвинуться ни на шаг в построении демократического государства, если нет баланса между исполнительной и законодательной властями. Когда парламент, правительство, президентская администрация увлечены бесконечным перетягиванием каната, нечего и мечтать об успехах в экономике.

…Считаю абсолютно недопустимым лишать президента права на роспуск парламента. Конечно, распускать надо не из прихоти или дурного настроения, а за дело, вернее, бездействие. Допустим, депутаты не в состоянии объединиться в коалиционное большинство и сформировать правительство. Или, скажем, вместо конструктивной работы парламент сессию за сессией занимается политической трескотней и демагогией. Какой тогда прок терпеть этих пустых говорунов?

Конечно, с позиции сегодняшнего дня я к некоторым проблемам относился бы совсем по-другому. Я считаю: очень плохо, что с самого начала не появилась Конституция, которая закладывала бы нормальные механизмы деятельности и ответственности государственной власти. Парламент работал сам по себе, правительство - само по себе. Мы все эти годы работали в условиях жестокого противостояния парламента и даже порой правительства президенту. В России, как известно, эта проблема была разрешена расстрелом Белого дома, потому что двух центров власти не может быть.