Геннадий Корж - Леонид Кучма

Генсек НАТО Джордж Робертсон однажды во время визита в Москву призвал партнеров по переговорам провести структурную реформу своих вооруженных сил, заявив: «Вооруженные силы стран НАТО и России являются гипертрофированными, поскольку были созданы в расчете на ведение третьей мировой войны. Для того чтобы противостоять угрозе международного терроризма, нужно меньше призывников и больше профессионалов, меньше танков - больше высокоточного оружия».

Вопрос ставился так: военные бюджеты должны вырасти как минимум до 2 процентов ВВП. Если больше - еще лучше. Военный бюджет Великобритании составлял 2,4 процента, Франции - 2,6, значительно выросли соответствующие расходы Норвегии и Португалии.

Но всего этого все равно крайне мало, если сравнивать с тем, что вкладывают в безопасность США. Бывший министр обороны США Уильям Коэн в одном из своих выступлений подчеркнул, что в ходе косовской операции только одна страна блока, США, выполнила две трети всех обеспечивающих вылетов и половину воздушных боевых задач. Некоторые пилоты-союзники не были обеспечены засекречивающими средствами связи. Меньше половины стран участвовало в создании разведсети в тыловом обеспечении войск. Только одно из четырнадцати государств располагало достаточными средствами защиты от биологического и химического оружия.

В тот период активно обсуждалась вероятность отмены принципа консенсуса в принятии решений странами-членами НАТО. Предлагалось перейти к их принятию большинством голосов. В таком случае количество голосов у каждого государства должно было стать пропорциональным его финансовому и военному взносу. Для Украины такой вариант означал бы перспективу перехода в число второ- или даже третьеразрядных членов альянса.

К тому же право на вступление в НАТО следовало бы подтвердить глубокими внутренними преобразованиями: навести порядок в области свободы слова, развернуть последовательную борьбу с коррупцией, улучшить транспарентность нашего военного и государственного организмов.

В сотрудничестве с НАТО на том этапе могли бы стать приоритетными вопросы борьбы с международным терроризмом, миротворческой деятельности, предотвращение кризисов, нераспространение оружия массового уничтожения.

Дискуссия на эти темы продолжалась довольно долго, и 23 мая 2002 года Совет национальной безопасности и обороны Украины под председательством президента Кучмы принял решение о начале процесса по вступлению страны в НАТО.

Интересно, что за неделю до заявления Кучмы Збигнев Бжезинский заявил о желательности вступления в альянс Украины и о нежелательности - России. «Украина станет Членом НАТО, поскольку стремится к тому. Россия же выберет особый статус, который утешит ее амбиции», - подчеркнул он в интервью одной польской радиостанции.

Правда, вместо бурного восторга западных элит и нейтральной реакции из Москвы все получилось наоборот: скромная похвала посла США в Украине Карлоса Паскуаля, сдержанная отговорка госсекретаря Колина Пауэлла, и очень бурная (конечно же, негативная) реакция российской политической элиты.

В последние годы очень часто говорили о том, что НАТО давно превратилась из военной в военно-политическую организацию. Что же такое НАТО? Механизм коллективной безопасности? Военный блок на основе англосаксонской и романо-германской культурно-цивилизационных идентичностей? Клуб высокоразвитых, богатых и «цивилизованных» стран? «Заградотряд» «золотого миллиарда»? Трансатлантическая внешнеполитическая «оболочка» США? Квинтэссенция геополитики «Великого Моря», направленной против геополитики «Великой Суши»?

Думается, здесь всего понемногу. И один из этих элементов - антироссийскую направленность мы ощутим, как только натовские базы окажутся на нашей территории.

НАТО получит от нас все то, что любая страна добровольно отдает при вступлении в альянс, - военные секреты, возможность оказывать влияние на структуру и численность армии, на внутреннюю политику в целом, транзиты, военные базы, полигоны, частичное ограничение суверенитета, но Украина при этом ничего или почти ничего не получит взамен.

Вступление в НАТО - это очень ответственный шаг. Члены альянса берут на себя серьезные взаимные обязательства по совместной обороне в случае агрессии. И гарантировать, что такого не случится, не может никто. И если НАТО взяла на себя ответственность, скажем, за операцию в Афганистане, то нам вновь придется посылать своих парней гибнуть в эту чужую страну. И в какую-нибудь другую страну - тоже придется. Поэтому когда говорят, что вступление в НАТО будет означать всего-навсего переход на стандарты альянса, то это далеко не так.

Но и сам такой переход разрушит нашу оборонную промышленность, мы лишимся огромных доходов от продажи вооружений и будем зависеть от чужих поставок.

Все это учитывал Кучма. Могли ли мы на равных со США или даже с западно-европейскими странами участвовать в оборонных программах НАТО? Конечно же, нет.

Кроме этого, важную роль играли и другие факторы. Президент Кучма, объявив курс на евроатлантическую интеграцию, прекрасно понимал, что понадобится очень длительный переходный период. Недаром аналитики утверждали в те дни, что геостратегическое положение Украины требует развития партнерских отношений со странами, входящими в альянс, - иначе потеряет перспективу ее роль моста между Европой и Россией. А мост, как известно, не может находиться только у одного берега.

Именно поэтому он пытался наладить отношения с Россией, видя в ней важный элемент, который позволит обеспечить геополитический баланс.

После своего первого президентского срока он говорил: «Я делал все от меня зависящее и даже независящее для того, чтобы отношения Украины с Россией достигли того уровня, который должен быть между двумя соседними братскими республиками. Кто бы ни был на моем месте - нас отбросить друг от друга невозможно. Главное, я полагаю, - это восстановление взаимного доверия на государственном уровне. Мы подписали большой договор с Россией, решили проблемы Черноморского флота. Причем абсолютно корректно, всесторонне учитывая интересы России. Считаю, что сегодня у нас абсолютно нормальные отношения на политическом уровне.

Но если товарооборот падает, разве можно считать это нормальным? Не хочу винить какую-то одну сторону. Хотя считаю, что рычагов воздействия больше в Москве, и от ее позиции особенно зависят отношения в экономике. И то, что идет резкий спад товарооборота, - не только не на пользу Украине, но и во вред России… Наверное, выгоднее торговать не с Украиной, у которой нет «живых» долларов… Тенденция очень опасная: свои рынки мы отдаем другим, нас с нашим товаром не пускают на российские рынки, а свято место пусто не бывает. За это время мы потеряли 2,5 миллиарда долларов экспорта.