Виктор Савченко - Симон Петлюра

Штабы мешали друг другу работать и только создавали видимость активной деятельности. Генералы «из царских» работали плохо, иногда явно саботировали, ждали восстановления прежнего строя, а социалистические партийные функционеры работать вообще не умели. В то время как на фронт штабисты и представители тыловых частей не стремились, оборону против наступавших «красных» просто некому было держать. Неминуемый крах Украинской республики после падения Полтавы, Екатеринослава и Харькова многим казался вопросом нескольких ближайших недель. В те же дни пришло пугающие известие — в районе Полтавы бесследно пропал (очевидно, был расстрелян) прежний командующий «противобольшевицким фронтом» подполковник Юрий Капкан вместе со всем своим штабом.

Шинкарь собрал оставшихся в Киеве командиров украинских частей в своем штабе на улице Лютеранской, не зная, в сущности, что делать дальше и к чему призывать... Он развел руками и констатировал:

«Мы за неделю потеряли практически всю Восточную Украину: Конотоп, Сумы, Миргород, Лубны, Ромодан... На станцию Гребинка провела наступление от Миргорода харьковская колонна «красных». В трехчасовом бою гайдамаки — 160 человек — пытались отбить нападение двух тысяч «красных». Результат боя, к сожалению, понятен — отступление армии УНР, наши потери: два броневика и две пушки, 17 солдат убитыми. Путь на Киев открыт со стороны юго-востока, со стороны Полтавской железной дороги, откуда наступают уже четыре тысячи «красных». Там нет значительных украинских войск прикрытия. И через два дня «красные» могут быть на окраинах Киева... Не менее опасные сведения получаем с Черниговщины. «Красными» частями Муравьева был захвачен Бахмач — главнейший железнодорожный узел северо-востока Украины. Наш лучший именной Дорошенковский полк был полностью разбит... Потери составили до 200 человек, 4 пушки. Путь на Киев и со стороны Черниговской железной дороги тоже уже открыт для большевиков...

Мы оказались просто не готовы к войне и не можем сопротивляться наступлению 7 тысяч «красных» бойцов... Часть полков нашей армии предательски переходят на сторону противника или провозглашают позорный нейтралитет.

Киев объявляется на осадном положении! А власть в городе переходит к особому коменданту Ковенко. Я вынужден немедленно, сегодня же, направить на Восточный фронт все имеющиеся регулярные и надежные части из

Киева, когда такие найдутся... Общее руководство на Левобережье Днепра будет осуществлять атаман Петлюра. Посылать на фронт предлагаю только добровольцев... части старой армии ненадежны и могут в любой момент бежать с позиций или перейти к большевикам...»

Вечером, часов в семь, Петлюра побежал на Владимирскую — в Центральную Раду. Но поспел к неожиданному финалу... Общее заседание Центральной Рады еще не начиналось, а пока проходили закрытые фракционные прения, причем главный зал заняла фракция эсеров — как наиболее многочисленная. Около входа в зал в ожидании общего собрания столпились шумные представители других фракций... Внезапно сквозь толпу «партийцев» в сессионный зал проследовало человек двадцать вооруженных молодцев — «вольных казаков». Их предводитель, Михаил Ковенко, властно прошел к трибуне, перебил выступающего и зычным голосом прочитал список из семи фамилий эсеров, которые считали себя «левыми», членов Центральной Рады.

«Шумский, Михайличенко, Полозов, Одоевский, Бачинский, Ткаль, Овчаренко... Есть такие? Встаньте и прошу выйти из зала! За связь с большевиками и подготовку заговора против Украины вы арестовываетесь!»

Названные подчинились и вышли в коридор. Голубович и еще несколько эсеров увязались за ними «в знак протеста», требуя, чтобы и их арестовали, но казаки грубо оттолкнули их... Грушевский пытался протестовать, но его уже никто не слушал. Толпа расступилась, пропустив арестованных и охрану.

Левые эсеры были арестованы и уведены в неизвестном направлении, а в зале Центральной Рады начался форменный бедлам. Представители различных фракций кричали, что произошел военный переворот, что Ковенко стал украинским Наполеоном, что честных революционеров сегодня же расстреляют и их надо немедленно спасти... Часть социал-демократов оправдывалась тем, что арестованные — шпионы, агенты большевиков и враги Украины.

На следующий день выяснилось, что арестованные имели тесные связи с лидерами левых эсеров Советской России, которые уже вошли в ленинское правительство и санкционировали поход на Украину. Очевидно, левые эсеры готовили на Украине «взрыв изнутри», связавшись с неустойчивыми армейскими частями. Всплыла и тайная телеграмма Сталина, в который он заявлял, что такой «взрыв» готовится и что скоро «Винниченко будет сменен левым эсером».

В тот же день, около десяти вечера, в возбуждении от увиденного и в горячке поисков «армии», теряя всякую надежду на возможность отстоять столицу, Петлюра искал кадры для своего Гайдамацкого коша Слободской Украины. К этому времени в кош записалось только 190 добровольцев (сведенные в пешую сотню поручика Виноградова и конную «атаманскую» сотню прапорщика Ляховича), и с таким количеством бойцов выезжать на фронт было просто нелепо, хотя обмундированы гайдамаки Петлюры были с шиком: необычно высокие смушковые шапки с красными шлыками, рыжие короткие кожухи вместо шинелей, кожаные красные залихватские штаны, с кавалерийскими карабинами через плечо, с кинжалами кубанских казаков у пояса...

Вооружившись револьвером и взяв с собой штабс-капитана Удовенко, Петлюра, сев в последний трамвай, что следовал от Крещатика на Подол, поехал «поднимать» на сопротивление юнкеров Второй юнкерской школы...

Старшие офицеры школы, несмотря на поздний час (11 вечера), смогли очень быстро собрать в главном зале школы на Подоле до 200 юнкеров и несколько десятков офицеров. Петлюра вышел на огромную сцену шумного зала в расстегнутой солдатской шинели, одинокий и не слишком впечатляющий... Никто не ожидал от него чуда... Агитаторов с марта 1917-го юнкера видели сотни:

«Будущее свободной Украины, юнкера, именно сегодня, а не потом или через год, судьба вашей Родины в ваших руках! Сегодня или никогда вы можете защитить Украину и свободу и совершить чудо! Четыре дня назад большевистская тирания разрушила последнюю надежду всех честных жителей Российской республики — разогнала Учредительное собрание в Петрограде! Разгон сопровождался расстрелом демонстрации населения столицы и убийством депутатов Учредительного собрания. Если большевики вступят в Киев, они также не дадут собраться Украинскому Учредительному Сейму, который, как вы знаете, намечен на конец января... Большевики расстреляют ваших офицеров, как это было в Харькове в декабре, убьют ваших родных и близких, превратят вас в рабов и людей второго сорта. Вы будете бояться своей тени! Только вы сможете защитить вечные лозунги: Свобода, Равенство, Братство! На фронте сейчас нет сил, чтобы остановить красную орду. Я верю, что только молодые львы с криком «Слава Украине!» пойдут на пулеметы, смогут изменить ход всей истории. Я уже собрал в Киеве Гайдамацкий Кош Слободской Украины, что будет освобождать Восток нашей республики... Я не приказываю, а призываю вас, юнкера, стать добровольцами моей армии и записаться в курень «Черных гайдамаков» Слободского Коша! Если вы верите мне, если вы чувствуете ответственность перед Украиной — вы встанете под мои знамена! Свобода или смерть! Родина или смерть!»