Андрей Ковалевский - Нынче у нас передышка

23/VII 1944 г.

Вчера ночью выехали из Коломеи. Было очень темно. Дорога плохая. В довершение ко всему разразился ливень, и в результате всех этих бед многие наши машины, особенно транспортные, оказались в неподвижном состоянии, то на боку в придорожной канаве, то поперек дороги. Тем не менее к утру сегодняшнего дня все боевые машины были на назначенных им позициях. Предстоял бой. Артподготовка должна была начаться в 5 часов утра, но была отложена на неопределенное время. Позавтракав, я отправился к намечаемому месту действия наших машин. Взял с собой одного своего мастера и необходимый инструмент. Начало у нас получилось очень плачевное: несколько машин, не дойдя еще до огневых позиций, взорвались на минах, причем часть на своих же. Экипажи тоже вышли из строя, убитыми и ранеными. Некоторых разнесло на куски. Я целый день лазил среди пехоты под артиллерийским огнем; снаряды рвались в нескольких метрах от меня, но не зацепило. Была страшенная жара. Домой вернулся весь мокрый от пота, страшно усталый. Умылся, поел и лег отдыхать с колоссальнейшим удовольствием.

Больше всего от этого дня в памяти осталась замечательнейшая артподготовка, произведенная нашей артиллерией. Часов в 9 утра, среди полной тишины, вдруг длинной очередью «сыграла» «катюша», и в тот же миг разом грянули наши орудия, наставленные на огромной площади. Их заговорило сразу несколько сотен. В воздухе запахло дымом и гарью, а вся местность покрылась сизым дымком. До чего же возбуждающе действует этот мощный концерт. Как смело и радостно себя чувствуешь. Так и хочется кричать "ура!" и бежать в атаку.

2 августа 1944 года

(…)Бои мы вели в условиях горной и лесной местности. Это было очень похоже на горную охоту на кабана — тоже облава, засада, прямое преследование и так далее. Только роль кабанов выполняли в данном случае мадьяры. За неделю побили их до черта. На некоторых участках лесных дорог они валяются один к одному на значительном протяжении. В плен их набрали несколько тысяч.

Пришлось мне участвовать и в непосредственной драке с мадьярами. Было это так: однажды находился я на КП, было там несколько больших начальников, связисты, незначительная охрана и несколько случайных людей, вроде меня. КП находился на возвышенности, а впереди — маленькое селение, кукурузные и прочие поля, а дальше кругом — лес и горы. Пехота наша была далеко в стороне, и вообще, где кто находится, иногда даже сказать бывало трудновато.(…)

Очень обидный случай получился с командиром 1-й батареи лейтенантом Лбовым. Я с ним очень дружил. Он в нашем полку со дня формирования. На фронте он с первых дней Отечественной войны и воевал очень неплохо. Интересный и остроумный был мужик. Я бывал с ним в нескольких боевых переделках. Никогда у него не было ни тени страха. Всегда юмор, шутки. И вот была у него в кармане штанов граната с ввинченным запалом. Это, конечно, глупо. Не знаю уж, каким образом, но выдернулась у запала чека, и вот слышит он, что щелкнул механизм запала, точнее, произошел выстрел капсюля воспламенителя. И вот он знает, что через 2–3 секунды произойдет взрыв. Представляю себе всю неприятность этого короткого времени. Он хотел выхватить гранату из кармана, но в таких случаях всегда что-нибудь за что-нибудь зацепится. Лбов и в этом случае оказался молодцом. Несмотря на грозившую ему гибель, он крикнул окружавшим его людям: "Разбегайся!" В следующий момент граната разорвалась у него в кармане. Оторвало ему пальцы на руке, которой он пытался выхватить гранату. Жутко разворотило ему бедро. Мясо получилось кусками, да сразу какое-то черное. Увезли его в госпиталь, но я лично сомневаюсь, чтобы вышло что-либо хорошее. Наверно, помрет.

13 августа 1944 года

Сегодня я со своими ребятами ездил в горы по ущелью вдоль речки. Хотели поглушить рыбу. Замечательно красивы эти предгорья Карпат: высокие обрывы, замечательный лес, внизу желтые квадратики посевов, еще ниже извивается речка — замечательно.

Рыбы мы не наглушили, но прокатились хорошо. На обратном пути неслись по хорошему шоссе под уклон километров 70 в час. Шофер у меня — лихач, да и сам я люблю быструю езду. А приехали домой, смотрим, а шкворень у переднего правого колеса совсем вылез кверху из-за неисправности запорного болта. Еще бы чуть-чуть, десяток крепких толчков, и колесо отлетело бы к чертовой матери. Не собрали бы мы тогда своих косточек, — все, кто был в машине. Черт его знает, как в жизни получается: на каждом шагу и с самых неожиданных направлений смерть заносит над тобой свою костлявую руку. Когда же эта рука, наконец, поразит меня, и при каких обстоятельствах?

18 августа 1944 года

День авиации. И верно, сегодня наша авиация с утра весь день проявляет активность. Эшелон за эшелоном уходят штурмовики в сторону фронта. До передовой еще 50 км. Мы здесь остановились на короткий отдых, сделав около 150 км от предыдущей остановки. Львов проехали стороной, он у нас остался справа. Проехали городки Ланцуг, Жешув, перед нами — Перемышль. Городки эти все похожи один на другой. Места уже не такие красивые, как Карпаты. Горы кончились, их нет уже даже на горизонте.

24/ХП — 1944 г.

Опять вступили в бои. Направление — на Краков. Против нас на этот раз большие силы немцев: 18-я дивизия «СС» — «Германия». У них порядочно тяжелых и средних танков. По показаниям пленных и по сведениям нашей разведки, на каждый батальон — 6 танков. С нашей стороны танков мало, но зато хорошо действует наша штурмовая авиация. С немецкой стороны авиации пока что совсем нет. Большое затруднение с доставкой снарядов: их приходится возить сюда за 500 км на автомашинах. Сейчас в нашей дивизии стоит целый артполк в бездействии из-за отсутствия боеприпасов.

Вчера и сегодня опять попадал под артналет противника. Признаться, меня уже не веселит эта музыка, она мне надоела. Нервы в такие моменты напрягаются, и лучше, чтобы этого не было.

Ночью вызывали на передовую ремонтировать пушки. Проехали много километров на полуторке в полной темноте, без дороги, среди воронок, окопов, пней и прочего, — удовольствие много ниже среднего. Общая скорость передвижения 2–3 км в час.

Говорят, будто бы по радио передали о взятии союзниками Парижа. Если это так, — хорошо. Впрочем, пленные немцы говорят, что германское командование предпочитает отдать всю Германию союзникам, чем русским сдать какие-либо территории, гораздо менее для немцев ценные. И будто бы немцы даже перебрасывают часть своих сил из Франции на восточный фронт, то есть против русских, очевидно, считая, что опасность с Востока для них страшнее, чем опасность «западная». Возможно, во всем этом и есть доля истины. Как бы там ни было, до чего же надоело все это! И когда же этому конец?