Константин Крайнюков - Оружие особого рода

Мощные удары по врагу наносили эскадрильи штурмовых авиакорпусов генералов В. Г. Рязанова и С. В. Слюсарева, бомбардировочных авиакорпусов генералов Д. Т. Никитина и П. П. Архангельского.

18 апреля 1945 года группа «илов», ведомая капитаном А. Я. Суворовым, пулеметно-пушечным огнем и реактивными снарядами разгромила железнодорожный эшелон гитлеровцев с живой силой и техникой. Переброшенная из района Котбуса резервная часть противника так и не смогла прибыть к месту назначения и вступить в бой.

Мастером дерзких штурмовых атак зарекомендовал себя и коммунист капитан Ю. М. Балабин, многократно водивший группы «илов» численностью до 18–24 самолетов. Под Берлином он лично уничтожил 7 фашистских танков, 13 автомашин и 6 орудий.

В разгар Берлинской операции из состава 3-го Белорусского фронта к нам поступила 28-я армия, которой командовал генерал-лейтенант А. А. Лучинский (член Военного совета генерал-майор А. Н. Мельников, начальник штаба генерал-майор С. М. Рогачевский). Генштаб первоначально планировал, что войска этого объединения комбинированным маршем по железной дороге и автотранспортом к 26 апреля 1945 года прибудут в район Глогау, Познань, Яроцин. Но Берлинская операция началась, как известно, раньше предполагаемого срока, и события подхлестывали нас.

Когда на КП фронта, находившийся юго-восточнее Форста, прибыл для доклада командующий 28-й армией генерал-лейтенант Лучинский, Маршал Советского Союза Конев обрадованно сказал:

— Хорошо, что прибыли на несколько дней раньше запланированного срока. Попали, как говорится, с корабля на бал! Мы даем вам такое боевое задание, о котором мечтают все наши армии.

Подойдя к карте, командующий фронтом показал Лучинскому на Берлин и с подчеркнутой торжественностью произнес:

— К этому населенному пункту с юга приближается третья гвардейская армия генерала Рыбалко. Ставлю вам задачу — догнать танкистов и вместе с ними ворваться в Берлин!

— Задача ясна, — с радостной взволнованностью ответил генерал Лучинский. — Спасибо за доверие. Все силы приложим, чтобы с честью ее выполнить.

А потом, как бы про себя, он задумчиво добавил:

— Но как все-таки нам, пехотинцам, догнать танкистов? Задача не из легких.

— Мы поможем перебросить войска, — сказал Иван Степанович. — В ваше подчинение передается четырнадцатый автополк РГК. По моему приказу он уже поднят по тревоге. Свяжитесь с начальником штаба фронта генералом армии Петровым и сообщите ему, куда подать автомашины. Не мешает вам послать своих гонцов к начальнику тыла генералу Анисимову. Действуйте!

Это происходило, если мне память не изменяет, 20 апреля 1945 года. В тот день танкисты Лелюшенко, продвинувшиеся за предыдущие сутки на 50 километров, достигли Луккенвальде, а танкисты Рыбалко овладели Барутом.

Как потом стало известно, прорыв танкистов с юга вызвал большой переполох в стане гитлеровцев и нашел свое отражение в военном дневнике ОКБ в виде следующей многозначительной записи: "20 апреля 1945 года. Для высших командных инстанций начинается последний акт драматической гибели германских вооруженных сил.

Передовым танковым подразделениям русских удалось прорваться в район Барута, находящегося в 18 км от Цоссена, где на протяжении многих лет располагалась ставка верховного командования вооруженных сил (ОКБ), штаб оперативного руководства вооруженными силами ОКБ, а также генеральный штаб сухопутной армии… Обстановка на фронте вынуждает перенести из Цоссена на север ставку верховного командования вооруженных сил, штаб-квартиру штаба оперативного руководства вооруженными силами и генерального штаба сухопутных войск. Штаб оперативного руководства вооруженными силами располагается в Ваннзее. Все совершается в спешке, так как уже слышно, как вдали ведут из пушек огонь русские танки. В Ваннзее деловая жизнь штаба продолжается. Настроение подавленное"{133}.

Вклинившись в цоссенский оборонительный рубеж, который изобиловал озерами и насквозь простреливаемыми перешейками, войска 3-й гвардейской танковой армии встретили очень упорное сопротивление врага. Их продвижение замедлилось. Тяжело было пробиваться через межозерные дефиле, усиленные инженерными сооружениями, прикрытые значительными противотанковыми средствами.

Обходя заминированные лесные завалы и сбивая вражеские заслоны, мотострелковые подразделения уничтожали фаустников, замаскированные засады и решительно пробивались вперед.

Задержку наших танкистов на цоссенском оборонительном рубеже Конев воспринял болезненно, то и дело поторапливал командарма Рыбалко и, как он сам сказал, "в порядке воспитания и назидания" послал Павлу Семеновичу следующую радиограмму: "Опять двигаетесь кишкой. Одна бригада дерется, вся армия стоит. Приказываю: рубеж Барут, Луккенвальде через болото переходить по нескольким маршрутам развернутым боевым порядком. Исполнение донести. Конев. 20. IV. 45 г."{134}.

Я пытался отговорить Конева от посылки радиограммы такого резкого содержания, мотивируя тем, что Павел Семенович Рыбалко — многоопытный военачальник, известен как мастер вождения войск и, несомненно, со своей стороны он предпринимает нужные меры. Но Конев стоял на своем.

А Рыбалко, как я потом выяснил, действительно не бездействовал. В то время как часть его сил вела напряженные бои под Цоссеном, передовые отряды соседних соединений обтекали этот мощный опорный пункт и выходили на оперативный простор.

Командующий фронтом И. С. Конев тоже не ограничился радиограммой и со своей стороны оказал 3-й гвардейской танковой армии мощную поддержку авиацией. Во время глубокого рейда армии по тылам врага авиация во многом заменяла артиллерию, оказывая активную и эффективную помощь танковым соединениям.

Преодолев цоссенский оборонительный рубеж, гвардейцы-танкисты как бы распахнули ворота на Берлин и снова устремились к столице Германии. Командиры и политорганы, используя различные средства информации, оповещали войска о ходе боевых действий на советско-германском фронте, прежде всего о наступлении на берлинском направлении.

20 апреля 1945 года в 19 часов 40 минут Военный совет 1-го Украинского фронта отдал приказ: "Т. Рыбалко, т. Лелюшенко. Лично.

Войска маршала Жукова в 10 км от восточной окраины Берлина.

Приказываю обязательно сегодня ночью ворваться в Берлин первыми.

Исполнение донести.

Конев, Крайнюков"{135}.

Рассказывая о напряженных боях на подступах к столице Германии, я невольно вспоминаю, как руководству 1-го Украинского фронта, а равно и всем войскам, нацеленным на Берлин, страстно хотелось ворваться туда как можно скорей и прийти первыми. Шло своего рода негласное соревнование, вносившее в войска хороший боевой настрой и повышающее наступательный порыв.