Лариса Фотина - Мой муж Норбеков, или как родилась Лора

— Лариса Александровна, если вы хотите, чтобы мы работали с вашими материалами и оформили заявку, мы будем общаться только с вами. Чтобы вашего Норбекова больше здесь не было. Это наше условие. Мы не можем с ним разговаривать. Можете брать себе в соавторы кого хотите, но только его не приводите больше сюда.

Мне было неприятно это слышать. Я почувствовала себя неуютно. Я их, конечно, понимала, но и за Мирзакарима было досадно. Мне хотелось, чтобы любимый всегда был на высоте. И все остальные воспринимали его так же, как и я, — обаятельным, умным, необыкновенным. Но моя воображаемая картина была далека от действительности. Передать же слова экспертов Мирзакариму я просто не могла. Конечно, он бы обиделся.

Оформить изобретение — не реку перейти. В свое время мне было легче защитить диссертацию, чем оформить свое изобретение. Необходимо доказать его новизну по сравнению с известными способами. Кстати, эти эксперты нам сказали, что даже Джуна — знаменитая в то время целительница — не смогла сразу оформить свои находки как изобретения.

Чтобы нашим экспертам было проще понять, что мы «изобрели», мы пригласили их на наши занятия. Они пришли несколько раз, и у них массаж получился. Я заранее была уверена в том, что все у них получится. Мы ощущали гордость за наше детище.

Так был оформлен гинекологический медитативный аутомассаж как уникальный прием. И я уверена, что без моего медицинского опыта Норбеков сам никогда бы этого не сделал. Он не умел вести такие дела. Где он мог научиться? В этом я была ему нужна, просто необходима. И я радовалась, что приношу реальную пользу любимому человеку.

Моя задача была в том, чтобы объяснить, чем мы воздействуем. Приборов — нет. Лекарств — тоже. Тогда чем же? А работа идет сознанием, вниманием, мыслью. Внимание — это энергия. И его нужно так научиться направлять внутрь организма, чтобы добиваться лечебного эффекта. Это — творческая работа.

Вот так и начиналось то, что теперь широко известно, как Многоуровневая Система Самооздоровления и Омоложения Организма Человека (ЛОРА). Почему ЛОРА? Любовь Освящает РАзум.

И сегодня моя работа по системе ЛОРА — это творчество. Слушатели с первого дня осваивают инструмент внимания. А к концу — это высшее творчество. Почему высшее? Потому что у других творцов: художников, композиторов — есть инструменты — кисти и ноты, а у моих слушателей нет ничего, кроме энергии собственного внимания, сознания, доброй воли и любви.

"Женился узбек на хохлушке и говорит ей:

— Дорогая, все у нас будет хорошо, но запомни только одно: если я приду домой, и моя тюбетейка будет на правом глазу, значит, все в порядке: я тебя буду любить, ублажать. Проси у меня все, что хочешь. Любое твое желание выполню, будет у нас любовь, и все-все будет великолепно. Но запомни: если тюбетейка будет на левом глазу — берегись!

Прячься в шкаф, с глаз долой, потому что все — я в плохом настроении. Ко мне не подходи!

— Ну-, хорошо, дорогой, если ты хочешь, чтобы всегда была любовь, запомни и ты тоже кое-что.

Если ты приходишь домой, а я стою, сложив ладошки на груди, то я тебе и борщ твой любимый сварю и приголублю. Если ты придешь домой, а у меня будут "руки в боки", то мне плевать, на каком глазу у тебя тюбетейка!"

Этот анекдот я услышала на концерте Лиона Измайлова, куда меня пригласила одна из наших почитательниц. Мирза в это время работал в Екатеринбурге, а я в Москве. Помню, что концерт был прекрасный, мы хохотали до слез, до колик в животе, до боли в скулах. На фоне хмурых первых лет перестройки так хотелось чего-то яркого.

Услышав этот анекдот, посмотрели друг на друга и одновременно сказали:

— Это про нас!

— Это ты!

Тем более что Мирза очень любил борщ, который я для него часто варила. Даже говорил: "Только за один твой борщ можно тебя полюбить!.."

Как только я прилетела к нему, прямо с "корабля на бал" — с самолета на сцену, в самый нужный момент: назревал его очередной «наезд» на одного из нерадивых учеников. С ходу рассказала этот анекдот прямо в зал, экспромтом. Мой сюрприз ему очень понравился, он рассмеялся, а зал разразился шквалом аплодисментов.

С тех пор этот анекдот помогал нам не один раз. А иногда мы специально "входили в образ", и это было здорово.

Мирза — восточный, порывистый. Я — уравновешенная, спокойная. Контраст создавал атмосферу радостной жизни, люди погружались в нее и забывали свои дневные заботы. Расслабляясь, они становились детьми и могли впитывать новые знания и навыки. Мы передавали им новый взгляд на здоровье. Укрепляли веру в то, что жить без болезней — естественное состояние человека. Мы играли, чуть преувеличенно изображая огненный темперамент и прохладную податливость. Во время выступлений это сочетание работало подобно качелям: я спокойно провела свою часть, затем вихрем включался Мирзакарим, и наоборот. И это было хорошо, слаженно и помогало главному — работе. Мы общались безо всякого напряжения, улыбки не сходили с лиц слушателей, и далее трудные упражнения выполнять было легко.

— Вы — счастливая пара, — говорили мне, — мы чувствуем, когда вы наблюдаете за ним из-за кулис. Ваше присутствие ощущается по настроению и поведению Мирзакарима. Когда он на сцене работает один, а вас рядом нет, он несдержанный и напряженный. С вами он преображается. Его восточный колорит и ваша собранность очень хорошо дополняют друг друга. Это так гармонично.

Я слушала эти отзывы и радовалась — мы делаем наше дело замечательно!

К сожалению, Мирзакарим очень не собран, любит говорить о себе, ему ужасно нравится производить впечатление на людей. Он так часто увлекался подобными разговорами, что наши слушатели не успевали освоить все необходимые упражнения. Это меня сильно огорчало. Постепенно мне удалось настоять на том, чтобы время каждого занятия у нас было расписано поминутно. Например, одна часть рассчитана на сорок минут — для него, потом — двадцать — для меня. Бывало, сорок минут кончаются, а Мирза так увлекся разговором, что забыл о цели. Я появляюсь за занавесом в поле зрения Мирзакарима, готовясь вступить со своей частью, показываю ему: "Я готова, завершай". У нас был условный знак: щелчок пальцами, значит: "Стоп!" Но он, утонув в подробностях, не реагирует. Тогда я просто выходила из-за кулис — и он замолкал, уступая сцену мне. И еще у нас было волшебное слово: "Мяу!", это значило: "Улыбнись, расслабься! Я тебя люблю! " Мирза говорил:

— Запомни, если я тебе говорю: "Мяу!" — это значит: "Я тебя люблю!" Особенно при всех, когда я не могу говорить то, что думаю.

Но бывали ситуации потруднее: