Ральф Баркер - Убийцы кораблей

Во второй половине дня 26 октября танкер «Прозерпина» вместе с 2 транспортами в сопровождении 4 эсминцев успешно пересек Средиземное море и уже находился на подходах к Тобруку. Высокопоставленные германские офицеры собрались на скалистом берегу возле Тобрука, дожидаясь прихода танкера.

Роммель ждал, что англичане произведут перегруппировку перед началом генерального наступления. (Монтгомери собирался начинать ночью 1 ноября.) Он с тревогой ждал сообщения о приходе танкера. Англичане были необычайно осторожны и нерешительны. Они боялись, что Роммель сосредоточивает свои танки для встречного удара.

В Египте находились 3 эскадрильи «Бофортов» — 39–я, временно отозванная с Мальты; 42–я, которая никак не могла попасть на Дальний Восток; и 47–я, недавно сформированная и наконец превратившаяся в эскадрилью первой линии. Однако 42–я эскадрилья передала свои самолеты и экипажи 39–й и 47–й. Кроме «Бофортов» имелось несколько ночных «Веллингтонов».

Сводная 42/47–я эскадрилья «Бофортов» базировалась в Шандуре в Зоне Канала. Ее аэродром подскока находился в Гианаклисе, в 5 милях южнее Александрии. Все в Египте знали, что готовится нечто грандиозное. Новое наступление должно было выкинуть Африканский Корпус из Египта и Киренаики. 42/47–я эскадрилья имела всего 6 недель, чтобы стать боеспособной частью. Летчики большую часть времени провели, модернизируя свои самолеты.

Одной из проблем «Бофортов» был Тобрук. Этот порт находился вне досягаемости самолетов с Мальты. Торпедоносцы из Египта, используя передовые аэродромы в районе Александрии, с трудом дотягивали до него. Поэтому большая часть вражеских кораблей шла в Бенгази, где им не угрожал никто, кроме тяжелых бомбардировщиков. Но всегда оставалась возможность, что необходимость заставит немцев вести корабли прямо в Тобрук. Если такое случится, 42/47–я эскадрилья хотела быть наготове.

В Англии в нормальных условиях крейсерская скорость «Бофортов» составляла 140–150 узлов. Однако на Среднем Востоке, развивая ту же мощность, моторы не могли обеспечить скорость выше 120 узлов. Частично это происходило из—за различий в атмосферных условиях, частично из—за множества модификаций, которые вносились в самолеты, чтобы позволить им действовать в условиях пустыни.

Главной причиной снижения скорости были песчаные фильтры, которые торчали над плоскостями. Пристроить их внутри воздухозаборников никак не удавалось. В Шандуре на эти фильтры приспособили жестяные обтекатели, что значительно повысило скорость самолетов.

Вторая модификация была очень простой. С самолета снималась стандартная решетчатая антенна радара и устанавливалась самопальная. Это был простой железный прут с крестовиной. Его приделывали к центроплану, и он торчал перед передней кромкой крыла. Существовали некоторые сомнения, что подобное примитивное приспособление будет работать. Однако оно показало себя в деле ничуть не хуже фабричного предшественника, а скорость самолета еще более увеличилась.

Третья модификация заключалась в снятии громоздкого остекления пулеметной турели. Вместо него ставили невысокий жестяной барбет. Стрелки начали чувствовать себя довольно неуютно, зато самолет прибавил еще несколько узлов к своей крейсерской скорости.

Все это заставило провести серию летных испытаний. Однако никто не запрашивал разрешения командования на эти переделки, оно даже не подозревало об этом. Каждая эскадрилья занималась модернизацией своих самолетов самостоятельно без всяких разрешений. Прохождение бумаг по официальным каналам отняло бы несколько недель, а решающая битва была уже на носу. Поэтому было решено предъявить модернизированный самолет на передовом аэродроме Гианаклиса командиру группы взаимодействия с флотом вице—маршалу авиации сэру Хью П. Ллойду, поставив его перед фактом.

На Ллойда переделки произвели впечатление. Не только потому, что самолет получил добавочные 10–15 узлов скорости и 50–100 миль дальности, но и благодаря проявленной летчиками энергии и изобретательности. Командир эскадрильи вернулся в Шандур с разрешением внести такие же изменения в конструкцию 8 самолетов.

Работы были закончены за 2 дня до начала битвы за Эль Аламейн. На Среднем Востоке теперь имелась эскадрилья, способная нанести удар по Тобруку не на пределе своих возможностей, а совершенно уверенно.

Через 3 дня, 24 октября, 6 самолетов из Шандура перелетели в Гианаклис. Это были: новый командир эскадрильи подполковник авиации Спрэг, дружелюбный смелый человек, не имевший однако большого опыта полетов на торпедоносцах; «Анти» Джи, ветеран атак против брестской эскадры; Ральф Мэннинг, который упустил возможность атаковать линейные крейсера, зато 17 мая атаковал «Принца Ойгена»; МакКерн, который также участвовал в атаке «Принца Ойгена»; МакЛарен; Дэвидсон, еще один канадец, для которого это была первая операция. На следующий день был получен приказ выслать 4 самолета для атаки 800–тонного транспорта к северу от Тобрука. Группу повел Спрэг, захватив с собой 3 самых опытных экипажа — Джи, Мэннинга и МакКерна. Вместе с ними летели 4 «Бисли» («Бленхейм V»), вооруженные бомбами, и 6 «Бофайтеров» для подавления зениток и истребительного сопровождения.

Возле Тобрука самолеты пролетели недалеко от маленького однотрубного парохода, ползущего на восток. Некоторые люди на палубе принялись махать им руками. Спарк, штурман Мэннинга, сделал несколько снимков. Сам Мэннинг решил, что корабль имеет длину около 100–150 футов и, возможно, является баржей типа «F». Это были танко—десантные суда, используемые для перевозки войск и техники. Он видел такое в информационном сборнике, выпущенном разведкой. Когда зенитки Тобрука начали пристреливаться, соединение стало описывать широкую петлю вправо. Мэннинг старался следить за остальными самолетами, одновременно маневрируя, чтобы уклониться от вражеского огня.

Мэннингу показалось, что они напрасно рискуют под огнем зениток и ждут истребители. Транспорт должен быть дальше к западу. Потом он увидел, как Спрэг поворачивает влево и направляется в открытое море, но не на запад, а домой. Мэннинг последовал за ведущим, совершенно разочарованный. Они залетели так далеко и даже не увидели противника, зато попали под огонь зениток Тобрука. Соединение вернулось в Гианаклис.

Когда Мэннинг рулил по полю к стоянке, техники дали ему понять, что, по их мнению, экипаж не слишком старался. В этом не было никаких подвохов, но действовало это на летчиков сильнее, чем нагоняй командира. Можно допустить подозрения со стороны командира, но не со стороны наземного персонала.

— Почему вы не сбросили торпеду?