Наталья Пирумова - Бакунин

Восстание в Финляндии в случае его успеха обеспечило бы национальную независимость финнов и помогло бы делу освобождения Польши, так полагал Бакунин. Кроме того, в шведском обществе высказывались мысли и о прямой поддержке поляков.

Расчеты Бакунина не были совсем лишены основания. Финляндия в течение столетий составляла часть Швеции. И хотя после войны 1807–1808 годов она была присоединена к России, шведское законодательство в ней было сохранено. В незначительной части финского общества, главным образом в кругах финской эмиграции в Стокгольме, сохранились симпатии к Швеции.

Шведское правительство, естественно, проявляло постоянный интерес к Финляндии. Случилось так, что революционные интересы Бакунина переплелись здесь с политическими интригами шведских правящих кругов. В подобном сочетании ничего хорошего быть не могло. Агитация Бакунина невольно содействовала лишь росту тех тенденций, которые стремились к возврату Финляндии под протекторат Швеции. В самой же Финляндии в это время все более развивалось движение за развитие национального языка и культуры, за полное самоопределение и полную независимость.

Что касается расчетов Бакунина на поддержку Швецией восставшей Польши, то и здесь были некоторые основания. Помощь какой-либо европейской державы могла создать полякам определенный шанс на успех. Но Бисмарк в это время поддерживал Россию. Франция и Англия ограничились лишь официальным протестом против репрессий русских войск в Польше; в Швеции же была развернута широкая кампания за поддержку Польши. Однако на серьезные акции шведы не пошли. По мнению III отделения, пристально и с большим беспокойством следившего за всеми событиями в Швеции, помешали этому «осторожность министерства и письма гамбургских банкиров, угрожающих шведскому правительству, в случае поддержки польского восстания, упадком кредита и невозможностью нового займа». [252] «Красный архив», 1923, т. 3, стр. 205.

Шведский министр иностранных дел граф Мандерстрем действительно вел политику весьма осторожную. Появление в столице Швеции Бакунина, шум, поднятый общественностью вокруг этой фигуры и его радикальных и агитационных выступлений, вскоре стали предметом беспокойства графа Мандерстрема, не желавшего портить отношений с русским правительством.

Имя канадского профессора Анри Суле, под которым Бакунин прибыл в Стокгольм, недолго скрывало его. Шведские демократы восторженно приветствовали известного революционера. Начались приемы и банкеты в его честь. Даже несколько поэтов посвятили ему стихи. Его легендарная биография, его борьба за свободу Польши да и большие симпатии к восставшим полякам — все это обеспечивало ему успех. Сам король Карл XV счел нужным принять Бакунина, что же касается Мандерстрема, то он, ничем внешне как будто не выражая своего неудовольствия по поводу всего этого шума, повел тайные интриги против столь неудобной фигуры. Связавшись с III отделением, он получил оттуда биографию Бакунина, написанную анонимно с использованием «Исповеди» и письма его к Александру II. Расчет был прост и верен. Появись такая брошюра в шведской прессе, она, бесспорно, скомпрометировала бы Бакунина в глазах демократической общественности. Но пока брошюра эта создавалась, [253] По неизвестным причинам опубликована она не была. Лишь после революции обнаруженная в архиве, она вошла во 2-й том «Материалов…» под ред. Вяч. Полонского. Мандерстрем, не теряя времени, выступил на страницах газеты также с анонимной, но более краткой биографией Бакунина, написанной еще без употребления компрометирующих его документов. Эта биографическая справка преследовала цель познакомить шведское общество с той опасностью, которая заключается в самой фигуре «международного революционера», везде сеявшего семена бунта и «революционных интриг».

Тогда, чтобы опровергнуть ложные утверждения о себе, содержащиеся в статье, и вместе с тем объяснить свои цели и планы, Бакунин вынужден был выступить с опровержением, вылившимся в серию статей, три из которых были опубликованы газетой «Афтонбладет», издаваемой шведским демократом А. Сульманом. Бакунин писал о том, как автор его биографии хотел запугать шведскую общественность, «выставляя меня чем-то вроде Герострата и революционного каннибала, мечтающего лишь о поджогах и кровопролитии. И однако ж, я никогда никого не убивал и не приговаривал к смерти, никогда я не позволил кнуту служить цивилизации народа, никогда не сокрушал целых народностей, никогда не сжигал городов и деревень… Никогда я не служил также в качестве палача или жандарма con amore или как шпион деспотического правительства… Я вызываю моих противников сказать то же самое о себе.

В моей прошлой жизни нет поступка, за который мне пришлось бы краснеть. В 1848 и 1849 гг., как и сегодня, я имел одну веру — человечество, одну цель — победу свободы. Я знал, что все народы солидарны в свободе, как и в рабстве, и, когда я боролся за свободу Запада, я был уверен, что тем самым борюсь за русскую свободу».

Далее Бакунин излагал свои взгляды на возможность общинного развития своей родины: «Русский народ за два века рабства сохранил в неприкосновенности три принципа, которые послужат ему исторической основой будущего развития. Первым является общераспространенное в народе убеждение, что вся земля принадлежит ему. Второй принцип — уважение к общине, организации, которую два века рабства не могли совершенно уничтожить и которую русский народ сохранил в виде обычая… Наконец третий принцип, источник всей нашей будущей свободы — самоуправление общины.

Эти три принципа в их наиболее широком значении содержат в зародыше всю будущность России. Их развитие должно иметь своим первым следствием соединение общин в округа, затем округов — в области, наконец областей — в государство». [254] «Материалы…», т. 2, стр. 613, 625.

Место это в статье Бакунина знаменательно. Подняв в 1848 году первым среди русских революционеров знамя общины как социалистического института народной жизни, Бакунин продолжал держать его и в 1863 году. Причем мне кажется возможным предположить, что за период совместной работы с Герценом — главным теоретиком русского общинного социализма — произошло дальнейшее утверждение общинных иллюзий Бакунина. Однако вскоре, как увидим далее, иллюзиям этим придет конец, и община станет еще одним пунктом разногласий между старыми товарищами.

Но в то время Бакунин, продолжая настаивать на спасительной силе общины, именно этот принцип организации общества изложил в своих статьях, адресованных шведскому читателю.

Пока Бакунин в Швеции налаживал политические контакты и «открывал, по словам Герцена, пути в „Землю и Волю“ через Финляндию», в Англии формировалась так называемая экспедиция Лапинского.