Василий Ершов - Летные дневники: часть первая

У меня с птичками было несколько встреч, к счастью, благополучных. Для меня. Как-то, взлетая в Богучанах, поймали мы на Ил-14 стаю скворцов, уже на скорости 250, после уборки шасси. Второй пилот Гена Казакевич нырнул под приборную доску; мне прятаться было некуда, сжался в комок, и словно из пулемета ударило по носу. Один попал точно в правое лобовое стекло: только желтое пятно от него осталось. После посадки мы насчитали одиннадцать пятен на носу и центроплане.

Правда, для Ил-14 птицы не так опасны, как для реактивных машин, потому что попадание птицы в поршневой двигатель редко приводит к его отказу, а вот труба реактивного двигателя засасывает птицу, даже летящую чуть сбоку. Не те скорости потока, не те бешеные обороты обнаженных, нежных лопаток компрессора.

На Ан-2 столкнулся с орлом, сам виноват; обошлось.

Вот такие птички.

Про птичек я писал в самолете, летя из Москвы и отдыхая, т.к. Кузьма Григорьевич проверял обратно Лешу.

В Москву нас подняли из резерва вместо Ил-62, и мы с удовольствием полетели. По каким-то эскадрильным соображениям у меня заменили сразу штурмана и бортинженера; в таком случае полагается проверяющий, и полетел с нами Рульков.

Кузьма Григорьевич начинал в 50-м году еще на По-2, прошел все типы, от Ан-2 до Ту-154, Заслуженный Пилот СССР. У нас в эскадрилье он пилот-инструктор, долетывает последние месяцы до ухода на пенсию. Естественно, осторожен. Эдакий добротно-крестьянский подход: тише едешь - дальше будешь. Сделал мне замечание за быстрое руление по перрону.

Слетал я нормально, но на снижении в Московской зоне почему-то и штурман, и Рульков торопили меня с потерей высоты: мол, заход с прямой, давай скорее, а то не успеем снизиться. В результате потом мы тянули 7 км на прямой на режиме.

Конечно, запас нужен, но я бы вполне вписался и без понуканий.

Перед торцом показалось, что скорость великовата, убрал пару процентов, сел с чуть заметным толчком. Подозреваю, что это результат излишней уборки газа, но все в голос сказали, что над торцом скорость была нормальная. Значит, сам чуть выше выровнял и сронил машину.

На обратном пути от нечего делать сидел в салоне и писал о птичках. А последний час крепко спал, несмотря на то, что перед вылетом мы со штурманом проспали по 5 часов.

Сижу сейчас в Симферополе. Вчера добрались сюда почти без приключений. В Оренбурге нас предупредили, что в Краснодаре нет топлива. Чтобы не садиться где-то на дозаправку, решили залить максимально возможное количество топлива: авось хватит до Симферополя. Подхимичили с остатком, с расчетами, с загрузкой, урезали, что можно, чтобы и не нарушить, и дело сделать.

Основной упор делался на фиговый листок разрешения садиться с весом 80 т, если в полете удалось сэкономить топливо . Это разрешение существует недавно, после катастрофы Шилака. Но в расчетах ориентироваться надо все равно на 78 т, согласно РЛЭ.

Ну, да за три года еще никого на этом не поймали, и наше летное начальство взяло на себя ответственность: на Норильск уже и в расчетах брать посадочный вес 80 тонн. А Андреев прямо на разборе намекнул: вам, мол, дали такую лазейку, а вы не пользуетесь...

Вот мы и использовали ее. Сели в Краснодаре с посадочной массой 79,8 т, осталось 13 т, чего вполне хватало до Симферополя.

Нас, дураков, похвалили, что мы привезли свое топливо, дали еще тонну с барского плеча: в Симферополе прогнозировался туманчик. Короче, они свое топливо имеют, но берегут.

Когда мы выруливали из Оренбурга, на полосе перед нами застрял борт, доложив, что на ВПП какие-то предметы. Двадцать минут РП [97]на машине собирал эти предметы, потом выпустили тот борт и нас за ним. А при подлете к Краснодару нас спросили, в порядке ли левая нога. Оказывается, Оренбург вдогонку за нами дал РД [98], что мы, мол, левой ногой раздавили фонарь, осмотреть колеса.

После посадки, естественно, нога оказалась цела, без каких-либо следов наезда на фонарь. Да и я пока еще в своем уме и рулить вроде умею. Но пришлось давать устное объяснение в АДП. По прилету в Симферополь я со сменным экипажем передал привет оренбургскому руководителю полетов, чтобы соображал, кто за кем рулил, и не путал честных людей.

По полетам все нормально, без замечаний.

Из Симферополя вылетели с задержкой на 12 часов. Какой-то узбекский борт застрял на полосе в Краснодаре: не смог развернуться и вызвал тягач. И тягали его полсуток, потому что техника буксовала на льду, которым покрыты обочины - кто их чистил когда. Так что по червонцу праздничных он у нас отобрал, т.к. последние два часа полета были уже сегодня утром, а это уже будни.

Опять Краснодар не заправлял, и мы решили по возможности залить побольше топлива в Симферополе. Возможность эту мы изыскали. Пока Леша уговаривал перевозки не искать на складе и не грузить нам груз (а пассажиров было всего 60 чел. - около 6 тонн), Валера заливал то, что требовалось до Краснодара по расчету. Я тем временем подключился к Леше, и мы в два смычка уговорили диспетчера на эти 6 тонн загрузки. Как только договоренность была достигнута, я пошел в АДП просить дозаправку, а Леша помчался на стоянку сообщить Валере, сколько же действительно нужно заправить. Топливозаправщик еще не отошел, и они с Валерой сразу выписали 24 тонны топлива.

Пока я ждал точную загрузку и предварительно консультировался на метео, как погода, чтобы, пока заправка еще идет, подсчитать, может, удастся еще с полтонны втиснуть, Миша рассчитал топливо от Симферополя до Оренбурга. Получилось 26 тонн; сожжем 6, останется в Краснодаре 20: до Оренбурга 14, до запасного 6.

Тут перевозки подсчитали загрузку: даже меньше шести тонн. Пришел Леша, прикинули, можно залить еще пару тонн керосинцу. Он опять побежал, чтобы успеть, пока не отъехал заправщик. Да на бегу прикинул и добавил для гарантии еще тонну, как оказалось потом, уже и лишнюю.

Тем временем в перевозки зашел начальственного вида человек с гербовыми пуговицами, видимо, сменный начальник аэропорта. Поинтересовался нашей загрузкой, свистнул и нажал на склад. Произошел интересный разговор о государственных интересах.

Ага, за мой счет. Я привел ему свои аргументы: перелет на дозаправку куда-нибудь в Грозный, нехватка рабочего времени и ночевка на 12 часов в Оренбурге.

Но так как государственные интересы человека с гербовыми пуговицами не распространялись за пределы его родного порта, упираясь в показатели отправки груза, от чего зависели его премиальные, то мои доводы - что люди не виноваты, а придется ведь им толкаться ночь на ногах в Оренбурге, - не имели успеха.

Да и сам я чувствовал некоторую шаткость моей позиции: ведь не воздух же и не топливо надо возить... ведь мы, в конце концов, о своей шкуре тоже думали.