А. Киселев (Составитель) - Полководцы и военачальники Великой Отечественной - 1

19 сентября над Екатерининской гаванью прогремел орудийный выстрел. Это подводная лодка К-2 капитана 3-го ранга В. П. Уткина, на которой выходил в море Гаджиев, оповестила об одержанной победе. Подводники потопили вражеский транспорт. Причем впервые на Севере подводная лодка успешно использовала свое артиллерийское оружие (на этих типах лодок стояли мощные орудия). С тех пор победные выстрелы — по числу потопленных кораблей — стали традицией подводников-североморцев.

Осенью Северный флот к имевшимся пятнадцати подводным лодкам получил еще восемь, переведенных из Ленинграда. Возможности действий на вражеских коммуникациях расширились. В сочетании с возросшим опытом подводников это способствовало достижению новых боевых успехов. В декабре общее водоизмещение атакованных и потопленных североморцами вражеских судов составило 66 тысяч тонн.

Подводники уже привыкли к тому, что когда лодка после похода возвращается в родную гавань, на пирсе ее встречают командующий флотом и командир бригады. Адмирал обходит выстроившихся на палубе моряков, поздравляет с победой, каждому жмет руку. Здесь же, на корабле, он выслушивает доклад командира, потом ведет офицеров лодки на флагманский командный пункт, где начинается обстоятельный разговор о подробностях похода, удачах и ошибках. Так общими усилиями были выяснены причины низких результатов атак в первые месяцы войны: командиры экономили торпеды и старались поразить цель одним выстрелом. Это часто приводило к промахам. Капитан-лейтенант Малышев, например, в одном походе пять раз выходил в атаку, и каждый раз торпеда проходила мимо цели. И только шестая атака завершилась победой. Да и то лишь потому, что командир сблизился с целью на «пистолетный выстрел». Когда обсуждался этот поход, командующий хлопнул ладонью о стол:

— Хватит. Такая экономия слишком дорого нам обходится. Если бы Малышев вместо одиночных выстрелов давал двух-трехторпедные залпы, то из шести атакованных им транспортов по крайней мере три были бы потоплены. Жалеть в таком случае торпеды не следует.

Все командиры перешли к залповой стрельбе. Это очень скоро дало результаты. После очередного похода подводная лодка Щ-421, которой в то время командовал капитан 3-го ранга Н. А. Лунин, отсалютовала трижды. А Д-3 капитан-лейтенанта Ф. В. Константинова, применяя залповый метод стрельбы, в течение одного плавания успешно атаковала четыре вражеских транспорта.

В декабре вернулась в Полярный подводная лодка капитана 2-го ранга В. Н. Котельникова, на которой выходил в море командир бригады Н. И. Виноградов. Командующий флотом поджидал ее на причале. Не дожидаясь, когда корабль отшвартуется, адмирал вбежал на ходовой мостик, крепко обнял Котельникова.

— А знаете, что вез транспорт, который вы потопили?

— Нет, товарищ командующий.

— Полушубки он вез для лапландской группировки. Двадцать тысяч полушубков. Сами немцы в газете плакались: русские, мол, воюют не по правилам, бесчеловечно. Горные егеря теперь простудиться могут…

Моряки дружно смеются:

— Пусть егеря на морозе попляшут!

— Мы их в гости не приглашали!..

Начальник береговой базы капитан 3-го ранга Морденко вручает Котельникову живого поросенка. Это тоже стало традицией — экипаж лодки после похода получает в подарок столько поросят, сколько потоплено кораблей. Потом поросята в зажаренном виде будут украшением праздничного обеда, на который экипаж лодки пригласит боевых товарищей с других кораблей. Головко и Николаев, если позволяло время, охотно бывали на этих встречах. Командующий любил вместе со всеми порадоваться победе. Он умел и веселую застольную беседу сделать задушевной и полезной. Здесь снова во всех деталях — драматических, а то и смешных — обсуждались перипетии боевого похода, подчас вносились очень деловые предложения. И вся атмосфера таких встреч согревала души подводников, наполняла сердца гордостью за свои дела, за то, что вокруг такие чудесные, верные друзья.

Командующий требовал от подводников непрестанно совершенствовать тактику борьбы. Гитлеровцы, стремясь уберечь транспорты от атак наших кораблей, маршруты конвоев прокладывали в шхерных районах, среди островов. Здесь на небольших глубинах легче было отгородиться от моря минными полями. Мины и противолодочные сети, сторожевые посты и батареи на островах еще более усложняли действия наших лодок. Да и обнаруживать конвои среди бесчисленных островов стало значительно труднее.

Раньше каждой подводной лодке выделялась строго определенная позиция, за пределы которой она не могла выходить. Жизнь показала, что разграничительные полосы сковывали инициативу командиров, мешали использовать боевые возможности кораблей. Уже в начале 1942 года на Севере перешли к новому, более совершенному способу использования подводных лодок — к крейсерству в ограниченном районе, что открывало подводникам условия для широкого маневра. Эффективности действий подводников способствовало улучшение воздушной разведки, привлечение самолетов для наведения лодок на цель, а в дальнейшем и организация непосредственного взаимодействия между подводными, надводными кораблями и авиацией.

Однако до самого конца войны подводникам приходилось преодолевать много трудностей. За время похода каждая из лодок не раз форсировала минные и сетевые заграждения. Противник непрерывно усиливал охранение конвоев. Если гитлеровцы обнаруживали подводную лодку, на нее обрушивались сотни глубинных бомб. Не раз случалось, что подводная лодка вырывалась от преследования отчаянным маневром: всплывала и пускала в ход артиллерию.

Командующий флотом, наблюдая за действиями подводников, принимал все меры, чтобы помочь попавшему в беду кораблю. Так было со Щ-402 Столбова. Лодка успешно атаковала крупный транспорт, тральщик и еще одно небольшое судно. Когда удалось оторваться от противника, обнаружившего «щуку», оказалось, что в поврежденных бомбежкой цистернах не осталось топлива. Моряки собрали из неизрасходованных торпед керосин, смешали его со смазочным маслом, и на этом «ерше», как шутили потом подводники, им удалось отойти подальше в море. Но вот дизеля встали, на этот раз окончательно. Лодке грозила неминуемая гибель.

Узнав об этом, Головко спросил у командира бригады:

— Какая лодка готова к выходу?

Таких не оказалось. К-21, которой теперь командовал Лунин, стояла на ремонте, ремонт ее должен был закончиться через четыре дня. Головко вызвал командира:

— Вам нужно немедленно выходить, спасать Столбова.

Подводники приложили все силы, и через несколько часов «катюша» большая крейсерская лодка — взяла курс в море. Бушевал шторм. С трудом Лунин разыскал поврежденную лодку, на огромной волне, грозившей разбить оба корабля, сблизился со Щ-402 и передал ей топливо. Обе лодки благополучно возвратились в Полярный.