Каринэ Фолиянц - Разум и чувства. Как любили известные политики

В 1891 году Ганди вернулся домой с дипломом юриста и твердым убеждением, что колониализм – позорная система. Он начал адвокатскую практику, но дело у него не заладилось. У него не получалось защищать в суде интересы некоторых не совсем праведных клиентов, и в результате он проиграл несколько процессов, что, понятно, не способствовало его репутации. Что ему мешало? Кто-то считает, что природная честность и ответственность, а другие полагают, что отлучение от касты (ведь он сам нарушил основополагающие законы своей религии). Как бы то ни было, Мохандас оставил адвокатскую практику и принял предложение одной торговой фирмы вести ее дела в Южной Африке. Вместе с семейством (у них с Кастурбай уже было двое детей) Ганди прибыл в Наталь (провинцию в Южной Африке), где уже имелась большая индийская община. И сразу же столкнулся с тем, о чем слышал прежде, но на себе не испытывал – с белым расизмом. Цветным запрещалось почти все: они не могли ездить в поезде первым классом; ходить по тротуарам, предназначенным только для белых; выбирать работу по специальности; учиться в одной школе с белыми; короче, у них не было никаких прав.

И тогда Мохандас, человек добрый и миролюбивый, решил проявить характер: «Лишения, которым я подвергался, были проявлением серьезной болезни – расовых предрассудков. Я должен попытаться искоренить этот недуг насколько возможно и вынести ради этого все предстоящие невзгоды». Ганди, человек образованный, прочитавший множество философских и религиозных книг, переосмысливает все накопленные знания и в том числе знаменитую идею непротивления злу насилием, вычитанную им у Льва Николаевича Толстого. В итоге он вырабатывает определенные принципы поведения – сначала для себя лично: «оказывать произволу вежливое, но непреклонное сопротивление и никогда не требовать возмездия за оскорбление». Прежде чем нести свои идеи в массы, Ганди решил испытать новое учение, так сказать, на собственной шкуре. Он всегда придерживался принципа: «никогда не требуй от человека того, чего не делаешь сам». И однажды вышел один против целой толпы разъяренных белых. Если бы не вмешалась полиция, то нам, собственно, не о чем было бы писать.

Скандальная история получила широкую огласку, Лондон (власти вдали зачастую намного лояльнее властей на местах) потребовал наказать участников зверского избиения представителя индийской торговой фирмы. Однако Ганди отказался привлекать к суду напавших на него. И этот поступок произвел громадное впечатление на местное белое население, – у многих этот малорослый, лопоухий и очкастый индиец вызвал настоящее уважение. Так Ганди показал, что порой сила и спокойствие духа могущественнее злобы и ярости. Его метод политической борьбы, конечно же, основывался не на одних философствованиях русского писателя – взгляды Толстого ничего бы не стоили, если бы Ганди не «переработал» их с учетом особенностей своего народа и религии индуизма. Только зная саму суть мировоззрения индийца, можно понять и то, что жители индийской общины так быстро приняли новое учение. А предложил им Ганди, как вы уже поняли, политику ненасильственного сопротивления: агрессивному злу он противопоставил силу духа, внутреннюю уверенность в своей правоте и солидарность. Он назвал это «сатьяграха» – «упорство в истине». И с той поры он стал «официальным защитником» индийцев от расового и национального угнетения. Теперь он защищал не проштрафившихся клиентов, а целый народ. Только он не выступал, как когда-то, в зале суда, а шел во главе многочисленных демонстраций и маршей протеста своих бесправных соотечественников. И власти быстро поняли, какую опасность для них представляет Ганди. Сначала они пытались его запугать – неоднократно сажали в тюрьму, но каждый раз были вынуждены отпустить. Когда из запугивания ничего не вышло, власти решили его подкупить. Только и это им не удалось.

Ганди организовывал все новые и новые мирные забастовки. Люди, вдохновленные его идеями, шли на смерть, но не отступали перед произволом властей – «сила духа и солидарность»…

В начале ноября 1913 года Ганди начал знаменитый мирный поход протеста из Наталя в Трансвааль. Дело было в том, что индийцам запрещалось перемещаться из одной провинции в другую. Но люди пошли. И впереди многотысячной толпы шел небольшого росточка, худощавый Мохандас Ганди. С каждым днем людей становилось все больше. Для наведения порядка были вызваны войска, но солдаты не решились стрелять в мирных демонстрантов и попытались разогнать их лошадьми. Тогда протестующие легли на землю, и кони не пошли по лежащим.

В действие вступила пресса. Вести о происходящем в Южной Африке разнеслись по миру. Общественное мнение буквально взорвалось. И власти были вынуждены отступить. В результате все наиболее оскорбительные для индийцев расистские законы были отменены.

Конечно, это была победа не одного Ганди, но это была его заслуга. Джавахарлал Неру позже писал о своем друге: в нем было «что-то твердое, как сталь, несокрушимое, как скала, что-то такое, с чем не могла совладать никакая физическая сила, как бы велика она ни была».

Несостоявшийся юрист Ганди состоялся как политик. Почти все свое время он отдавал общине. Семья же тем временем жила без мужа и отца. Кастурбай растила уже четверых сыновей – Харилала, Манилала, Рамдаса и Девадаса. Мужа она теперь видела редко: он был поглощен борьбой с несправедливостью. А семья его бедствовала, они еле сводили концы с концами. Мохандас время от времени старался что-то для них заработать: то батрачил у какого-нибудь богатого фермера, то плотничал на стройках, то нанимался стирать белье, но получал он сущие гроши. Кастурбай, понятно, переживала, однако мужа не осуждала. Воспитанная в древних индийских традициях, она умела принимать жизнь такой, как она есть. К тому же Кастурбай прекрасно знала, что Мохандас не от лени ходит полуголодным и полураздетым.

Двадцать лет прожило семейство Ганди в Южной Африке. Двадцать лет Мохандас провел в изнуряющей борьбе. Двадцать лет Кастурбай встречала и провожала его. Двадцать лет на чужбине… Наконец они решили вернуться на родину.

Перед отъездом Ганди в Индию благодарная община преподнесла ему груду изделий из золота, серебра и алмазов. Целое состояние! Кастурбай несказанно обрадовалась – наконец-то она сможет досыта накормить детей, прилично одеть их, обуть. Она уже строила планы и предложила Мохандасу продать драгоценности, а вырученные за них деньги положить в банк под хороший процент, чтобы уже никогда-никогда не знать, что такое нужда.

«Но, Кастурбай… – Мохандас не мог собраться с силами, чтобы объявить ей о своем решении. – Я не смогу принять этот подарок».