Максимилиан Волошин - Путник по вселенным

Когда мы огибали «Кагул» (среди Коктебельского залива он вблизи был громадиной), нам дали знак, что сходня спущена с левого борта (так встречают почетных гостей). Взобравшись по крутой лестнице, я снял шляпу, вступая на палубу, и был сейчас же проведен, как парламентер, к командиру судна. Он принял меня с глазу на глаз в своем кабинете. И ответил кратко на все вопросы, что я ему задал – можно ли снимать сети? косить сено? – благоприятно и утвердительно. Потом сказал: «Вас офицеры ждут в кают-компании»… Я прошел туда и увидел массу знакомых лиц.

– Как поживаете? Что нового написали за это время?

Я отвечал на вопросы и читал новые стихи. Этим не кончилось, потому что меня потом повели в матросскую рубку, потом в госпиталь – везде были люди, меня хорошо знающие и очень заинтересованные моим появлением.

В Добровольческом флоте в то время команды были набраны почти сплошь из учащейся молодежи. Так что я увидел за полчаса большую часть моих слушателей из Симферопольского университета и многих участников моих бесед, когда мне задавали вопросы, а я отвечал. Это были очень интересные беседы. Очень интересные по составу слушателей и по парадоксальности моих ответов.

Мой знакомый башмачник оказался заведующим обстрелом Ст<���арого> Крыма (он был старший офицер). Он пришел ко мне с картой Ст<���арого> Крыма и, развернув ее, спросил: «А что здесь?» – показав на малый промежуток, отделяющий Болгарщину от Ст<���арого> Крыма.

– Здесь? Не помню, что именно. Пустыри.

– Это место приказано обстреливать…

Много месяцев спустя, вернувшись из Екатеринодара в Феодосию и встретив Наташу В. {35}, я у нее спросил: «Какое было в Ст<���аром> Крыму впечатление обстрела?».

– Совершенно поразительно<���е>. Мы никак не могли понять, откуда в нас стреляют. Что из Коктебеля – узнали через несколько дней. Это ведь недалеко от нашей дачи. Сперва было непонятно, куда метят. Положивши ряд снарядов вокруг Штаба, последний снаряд положили в самый Штаб. Изумительная меткость!

Одна из форм современной войны. Надо еще принять в соображение, что между Коктебелем и Ст<���арым> Крымом проходит довольно внушительный хребет – Арматлук.

Я спокойно сидел в Коктебеле, когда от Екатерины Владимировны Вигонд – жены Маркса {36}– пришла записка: «Милый Макс, приходите – Ваше присутствие необходимо. Ник<���андр> Алекс<���андрович> арестован, и ему грозит серьезная неприятность» {37}.

Я в тот же день пошел в Феодосию (через Двуякорную).

Придя, я узнал, что Маркс арестован на другой день после прихода белых. Он знал, что красные уйдут, но наивно считая, что им никаких преступлений в качестве заведующего Отделом Народного Образования не совершено, решил остаться. И военные власти не обратили сначала никакого внимания на его присутствие в городе. Но когда вернулись озлобленные буржуи из недалекой эмиграции (Керчь, Батум), начались доносы и запросы: «А почему генерал Маркс, служивший у большевиков, гуляет в городе по улицам на свободе?» Его арестовали. Сначала арест не имел серьезного характера. Но в течение нескольких дней клубок начал наматываться и запутываться. Сперва его посадили в один из [пропущено. – Сост .] произошел такой инцидент: к нему в номер ворвался офицер, служивший при красных, спасаясь от пьяного и разъяренного казацкого есаула. Когда Маркс инстинктивным жестом отстранил есаула, тот накинулся на него и схватил за грудь, очевидно ища оружия, ощутил что-то твердое. Это была икона – материнское благословение. С есаулом произошла мгновенная реакция. Он мгновенно стих и начал креститься и целовать икону.

Но вчера Екатерина Владимировна была случайно свидетельницей того, как комендант города приказывал отрядить 6 надежных солдат, чтобы отправить Маркса в Керчь. Это сразу делало дело серьезным и опасным. Нужно было ехать с Марксом, чтобы моим присутствием предотвратить возможный бессудный расстрел по дороге.

На следующее утро я был у начальника контрразведки. Был принят сейчас же.

– Скажите, кто это Вересаев? Его фамилия Смидович?

– Да, его литературное имя Вересаев, автор «Записок врача». Вы, верно, думаете – известный большевик Смидович {38}? Это его двоюродный брат и родной брат его жены. А больше никакого отношения к нему он не имеет.

– И вы можете мне поручиться, что этот Вересаев-Смидович – писатель?

– Конечно.

– Тогда передайте ему, пожалуйста, я вчера с него взял подписку, что он никуда из города не выедет, что он совершенно свободен. У него, кажется, здесь где-то под городом есть имение?

– Да, в Коктебеле. Он мой сосед.

Потом я в тот же день был у коменданта. Он был только что назначен, и до него добраться было мудрено: в коридоре «Астории» против его номера стояли в ожидании десятки людей. Легальным путем – через хвост, к нему не проникнуть. Со мной поздоровался один из солдат, стоявший у его кабинета. Оказалось – один из местных гимназистов, знавший меня. Я ему объяснил спешную необходимость видеть коменданта.

– Хорошо, я вас проведу в другую дверь.

– Маркс? Этот негодяй? Изменник?..

– Простите, полковник, я совсем иного мнения…

– Но теперь положение в России просто: есть красные, есть белые! Одно из двух, что он за белых или за красных? Середины быть не может.

– Сейчас идет война, и она еще не кончена. Это еще более важное в мире, чем наши русские междоусобные распри. Белые за Францию, большевики за Германию. И, в конце концов, сводится к тому, кто за Германию, кто за Францию.

– Да, у нас есть несомненные доказательства тому, что Германия доставляла амуницию красным.

– Вот видите, полковник, как это сложно. Кто же изменник – те, кто стоит за немцев, <���или те> кто за французов?.. Но простите, мы уклонились от темы: могу ли я получить от вас двойной пропуск в Керчь для меня и дамы, Екатерины Влад<���имировны> Вигонд – это жена Маркса?

– Эй, там… Напишите г-ну Волошину пропуск в Керчь. Но как вы туда попадете?

[102]Мне легко удалось устроить себе проезд в Керчь. Я встретил, выходя из «Астории», Алекс<���андра> Алекс<���андровича> Новинского {39}, моего приятеля – начальника порта, который только что вернулся из эмиграции и сам ехал куда-то назад на Кавказск<���ое> побережье. От него я узнал, что завтра в полдень идет из Феодосии поезд, с которым повезут Маркса в Керчь. Мы с Екатериной Владимировной погрузились в поезд, в товарный вагон. Рядом с нами был такой же вагон (теплушка так называемая), в которой ехал Маркс с несколькими солдатами – стражею.

Поезд не отходил довольно долго. Кое-кто из города заходил к нам прощаться. Зашел Коля Нич. Я ему поручил поговорить с кем-нибудь из адвокатов, а его попросил собрать и свидетелей недавней деятельности Маркса, как начальника Отдела Нар<���одного> Образования. Собрать письменные свидетельства о деятельности Маркса, заверить у нотариуса и послать заказным на мое имя в Екатеринодар, где был тогда Команд<���ующий> Добров<���ольческой> армией. Поезд двинулся с опозданием 5–6 часов и затем на всех полустанках керченского пути, которых было так много, останавливался по 6 часов, а во Владиславовке пробыл 12 часов. Это был п е р в ы й воинский поезд, который шел через линии только что взятых с бою позиций. Везде были следы бомбардировок и атак: воронки, разорванная проволока, выломленные двери.