Федор Раззаков - Алла Пугачева: В безумном веке

Героиню нашего рассказа трудно было уличить в подобном пресмыкательстве (как и в злорадстве по поводу кончины советской власти), однако ее тесное общение с новой властью все же огорчало многих. И если в бытность СССР она всячески дистанцировалась от прежней власти, чем, собственно, и завоевала себе славу, то теперь она пренебрегла этим принципом и тем самым оттолкнула от себя миллионы простых людей. Некогда «одна из немногих» теперь превратилась в «такую же, как все». Хотя и оправдание подобному поведению найти было можно. Например, заявление Пугачевой о том, что она пошла в Общественную палату, чтобы помочь людям, можно было расценить следующим образом: при советской власти большинство людей не нуждались в экстренной помощи, как теперь, поскольку не было в том обществе столь вопиющих пороков, вроде нищеты, наркомании, проституции, беспризорничества и т. д.

Кстати, в тот же день, 14 апреля, в «Московском комсомольце» вышло большое интервью с Пугачевой с весьма хлестким названием «Хватит с меня мужей! Пока…» (автор – А. Гаспарян), где речь шла и об этом: о прошлой Пугачевой и нынешней – общественнице:

« Гаспарян: Люди пишут, что им не хватает в сегодняшней Пугачевой былого стержня – сильной женщины, героически и страстно превозмогающей удары судьбы…

Пугачева: Не знаю, кто там пишет… Надо спросить у зрителей, которые в конце каждого концерта встают, аплодируют, на глазах слезы. У них надо спросить, есть у меня стержень или нет… Я, честно говоря, в себе этого стержня никогда даже и не чувствовала. Да и не сильная женщина я совсем. Не надо путать образ и сущность. Я выхожу на сцену за другим. Я могу петь старые песни, новые песни, могу говорить, читать стихи. Это – общение для меня. С людьми, которые пришли на концерт. Поэтому я, наверное, и Алла Пугачева, а не кто-то другой. Я не о «концептуальности» и «стержнях» раздумываю. Я себя не анализирую…

Гаспарян: С какой-то маниакальностью вы нагружаете себя новыми ответственностями. В Общественную палату подались. Как вам там работается? Вы ведь, кажется, социалкой занялись, сказали, что по музеям и без вас есть кому ходить?

Пугачева: Говорить надо не об Общественной палате, а смотреть, о чем заговорили в последнее время вокруг. О повышении зарплаты заговорили, о пенсиях, о льготах, о национальных проектах. С чего, ты думаешь, это все вдруг? Отчасти это – результат тех импульсов, которые своей работой дает Общественная палата. И это не популистские какие-то штучки – мол, поговорили, покричали и успокоились. Нет, там идет кропотливая работа, к которой я, конечно, непривыкшая. Эти бумажки, это чтение писем, разборы законов. У меня реально пухнет голова.

Гаспарян: А вы все это читаете, вникаете?

Пугачева: Читаю, вникаю. Но весь ужас в том, что, когда я читаю, например, письма, которые присылают именно мне, и присылают очень много, а в них боль людей, их невзгоды, проблемы, я не могу каждому объяснить, что я не мать Тереза, которая сейчас пойдет и всем поможет. В этом плане все, что я могла, я делала и без Общественной палаты. Просто зачем это афишировать? Конкретная помощь частным людям и по частным проблемам – дело не только добровольное, но и сугубо личное, как я считаю. Это не требует огласки. А сейчас, за время работы в палате, я узнала столько людской боли, что, скажу честно, стала плохо спать… Я стала даже плохо видеть. Я знала, конечно, что в стране не очень все хорошо, но что НАСТОЛЬКО нехорошо!..

Гаспарян: Теперь узнали. Что дальше? Вы едете скандалить в Кремль?

Пугачева: Из этих писем я составляю общую картину проблем в тех или иных регионах, систематизирую все и иду дальше к умнейшей женщине – Александре Васильевне Очировой, председателю нашей комиссии. И дальше мы начинаем собирать людей, от которых зависят государственные решения. Главная задача сейчас – найти пути преодоления бедности в стране. Я ведь человек не из политики, не из экономики, а все-таки из народа. А народ рассуждает очень просто – в магазинах должно быть много товаров, чем их больше, тем они должны быть дешевле, а зарплат и пенсий должно хватать на то, чтобы все это можно было купить. А дальше мы начинаем разбираться, почему так не происходит или происходит, но не так быстро, как хотелось бы, и что надо сделать, какие законы менять, какие укреплять, какие создавать, чтобы это наконец случилось… Представляешь вот все это?

Гаспарян: Я вообще не очень понимаю смысл вашей палаты, когда везде в мире, там, где все хорошо с зарплатами, пенсиями, товарами, ценами и свободами, этим занимаются просто министры, президенты, парламенты, промышленники и политические партии. Они свободно состязаются друг с другом на выборах, предлагая избирателям свои программы, сменяют друг друга у власти, и за это их никто не обвиняет в революциях и заговорах. А звезды эстрады там поют и иногда устраивают благотворительные аукционы…

Пугачева: Легче всего быть нигилистом. Да, мир несовершенен. Но я занялась этой работой, потому что уверена, что могу сделать полезные вещи. А что касается звезд шоу-бизнеса, то и они разные бывают. Элтон Джон проводит аукционы и помогает больным СПИДом, а Шварценеггера вон куда занесло (в губернаторы Калифорнии. – Ф.Р.). Я уж про Рональда Рейгана не вспоминаю… Не надо из нас делать несмышленых кукол! И дело не в том, чтобы я была довольна тем, чем я сейчас занимаюсь, а чтобы были довольны мной – люди, которые меня окружают и для которых я работаю. Потому что я их очень люблю.

На следующий день, 15 апреля, примадонна отпраздновала свой очередной день рождения. Торжество проходило в ресторане гостиницы «Метрополь». Были все прежние персонажи (около 75 человек) за исключением, наверное, одного – Филиппа Киркорова (он был на гастролях в Германии, но прислал оттуда поздравление и подарок). Кстати, в разгар веселья имениннице позвонил сам президент России Владимир Путин и поздравил ее от себя лично и членов своей семьи. Вот как описывали это мероприятие российские СМИ.

А. Бозиев и А. Мажарова, «Жизнь»: «Несмотря на то что торжество организовал Шабтай Калманович, все расходы на себя взял бывший зять Аллы Борисовны Руслан Байсаров. Он выложил за вечеринку без малого 20 000 долларов.

Столь небольшая по меркам «Метрополя» цена объясняется очень просто. К застолью все продукты закупались на Дорогомиловском рынке, свежайшая икра везлась прямо из Астрахани, а французские вина, ароматные коньяки, шампанское и кристально чистая водочка – от лучших в столице поставщиков спиртного. Даже видавшие виды официанты «Метрополя» украдкой перешептывались, что подобной роскоши они отродясь не видели…»