А Киселев - Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2

И все-таки надо действовать. Ведь немцы бомбят Измаил, Крым. Румынские мониторы уничтожают наши погранзаставы на Дунае. Чего же ждать? Запросив у наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова разрешения бомбить аэродромы и базы врага, Октябрьский приказал ночью нанести удар по Констанце. Для начала послать туда девятку бомбардировщиков, а затем подготовить массированные удары и по Констанце, и по Плоешти. Там - нефть, а без нее туго придется и кораблям, и танкам фашистов.

Так со второй же военной ночи авиация флота стала наносить удары по базам, военным и промышленным объектам врага. Горели нефтехранилища в Констанце и Плоешти, откуда гитлеровская коалиция получала половину всего необходимого для нужд войны горючего; шли ко дну готовые к отправке танкеры и транспорты, взрывались поезда с нефтецистернами. Рухнул в Дунай вместе с нефтепроводом пролет Чернаводского моста.

Легко сказать, бомбить Чернаводский мост. Мало того, что он имеет сильную противовоздушную оборону, туда еще надо долететь. Но, отдавая боевой приказ, Октябрьский имел представление, как он будет выполняться. Он вник во все детали операции. К шести тяжелым бомбардировщикам вместо бомб подвесят истребители и доставят их к месту. Истребители нанесут удар с малых высот. А шесть Пе-2 будут бомбить с пикирования. Шестерку Пе-2 возглавит дерзкий и расчетливый капитан Александр Цурцумия, а шестерку ДБ-3 - капитан Александр Шубиков, тоже опытный летчик. Кстати, Цурцумия уже водил группу самолетов на Плоешти, там они не только хорошо отбомбились, но и сбили два "мессершмитта". Отличился при этом командир звена лейтенант Иван Корзунов.

Октябрьский знал этих людей и был уверен в них. Они выполнили приказ, и командующий представил летчиков к высоким наградам. Ордена в тот период войны давали скупо, тем большее удовлетворение он испытал, когда узнал, что его представление одобрено. Каждый на войне рискует, а летчики особенно. Иной и заслужит награду, но получить ее не успеет. Вот, скажем, слушает он доклад командующего военно-воздушными силами флота генерал-майора авиации Н. А. Острякова о таране, совершенном над Севастополем лейтенантом Евграфом Рыжовым, и думает еще об одной потере.

- Жаль, погиб такой смелый летчик.

- Он жив, Филипп Сергеевич, - возразил Остряков. - Дело как было. Вылетел Рыжов на своем ЛаГГ-3 на задание. На большой высоте заметил немецкий разведчик "Хейнкель-111". Зашел ему в хвост, открыл огонь, подбил мотор. "Хейнкель", отстреливаясь, уклонялся к морю. Рыжов за ним. А боеприпасы кончились. И тут, как назло, пробоина в водяной магистрали. Мотор сдает, горячая вода жжет ноги летчика, брызги бьют по лицу. Но Рыжов не хотел упустить врага и пошел на таран, а потом вывел свой истребитель из пике и посадил его на воду. Три часа держался летчик на воде, пока его не подобрал наш катер.

- Где же он сейчас, в госпитале?

- Что вы! - воскликнул Остряков. - Летает. Разве наших удержишь на земле! Я их всех в небе узнаю. Не будет стервятникам пощады, мы их повадки еще в испанском небе раскусили.

- "Всех в небе узнаю", - повторил, улыбаясь, остряковские слова адмирал. - Орел, да и только. Не командующий авиацией, а ведущий звена. - А потом, посерьезнев, заметил: - Знаю, Николай Алексеевич, что вы рветесь в небо и частенько занимаетесь свободной охотой. Но вы, повторяю, не комэск, а командующий ВВС. Под вашим началом десятки эскадрилий, семь авиабаз. Сотни самолетов. Личной отваги тут мало, надо управлять этой махиной. Управлять с земли. Авиация флота воюет неплохо, но надо воевать лучше. По науке. Мы несем много потерь. Значит, не все повадки врага раскусили. Значит, надо совершенствовать тактику, маневр использования сил. Я о том же твержу подводникам. Вывели мы пять лодок на отведенные им позиции на западе театра, а результатов солидных пока нет. Понимаю, румынский королевский флот побаивается нас, немецких военно-морских сил пока немного. Да и минная опасность дает о себе знать. Но, видимо, и в тактике наших подводников есть просчеты, надо свести их к минимуму. И вас прошу о том же - совершенствуйте тактику нашей авиации.

Октябрьского весьма заботило, что позиционный метод использования подводных лодок пока не приносил желаемого эффекта. Он поручил отделу подводного плавания во главе с капитаном I ранга А. В. Крестовским, комбригам контр-адмиралу П. И. Болтунову и капитану I ранга М. Г. Соловьеву вместе с командирами кораблей проанализировать результаты первых боевых походов и разработать новые тактические приемы. Подводные лодки стали крейсировать в ограниченных районах, атаковывать цели не одиночными торпедами, а залпом, искуснее учитывать гидрометеорологические и оперативно-тактические особенности морского театра. Дело пошло на лад.

Запомнилась Октябрьскому крупная победа подводной лодки Щ-211 под командованием капитан-лейтенанта А. Д. Девятко. Запомнилась не только потому, что была первой победой черноморских подводников в войне, но и потому, что сочеталась с выполнением задачи особого назначения. Спустя четверть века, принимая почетный болгарский орден с мечами, адмирал Октябрьский снова пережил те памятные августовские дни сорок первого года, когда в глубочайшей тайне готовил он эту операцию.

Перед заходом солнца 7 августа 1941 года из Севастополя вышла подводная лодка. Товарищи по оружию проводили ее экипаж в обычный боевой поход. И никто из них не знал, что уже в море к кораблю подошел катер, и с него в отсеки спустилось четырнадцать человек. Это были болгарские революционеры во главе с коммунистом, участником боев в Испании Цветко Радойновым. Патриотам предстояло включиться в борьбу своего народа с фашизмом.

Трое суток подводная лодка шла в штормовом море к болгарскому берегу. Шла, уклоняясь от встреч с вражескими кораблями, шла через минные заграждения и дозорные рубежи. Темной ночью капитан-лейтенант Девятко приказал всплывать. В считанные минуты от борта подводной лодки к берегу отошли пять надувных шлюпок. Высадка десанта особого назначения прошла незаметно для врага.

А спустя четыре дня Щ-211 атаковала два вражеских транспорта. Один из них - это был "Пелес" - сразу пошел ко дну, а другой выбросился на отмель.

И второй боевой поход Щ-211 увенчался крупной победой. Итальянские танкеры шли к Босфору в охранении двух миноносцев, шести катеров и пяти самолетов. Капитан-лейтенант Девятко ухитрился незаметно пристроиться в кильватер к строю вражеских катеров, идущих впереди миноносцев и танкеров, а затем атаковал конвой. Танкер "Суперга" водоизмещением в шесть тысяч тонн разломился от взрыва торпед пополам и затонул.

Командующий флотом сердечно поздравил подводников с первыми победами.