Елена Арсеньева - Репетиция конца света

Кстати, «голая русалка алкоголя» была вовсе не голой, а вполне одетой, в каком-то растянутом, грязном свитере и лыжных штанах. Сбившееся под ней в кучу постельное белье имело именно тот серо-буро-малиновый цвет, о котором каждый много слышал, но никогда его не видел. Ну вот Алена теперь сподобилась...

Люська храпела так, что и верно – даже грохот пушек не прорвался бы сквозь эти раскаты. И Алена поняла, что и в самом деле надеяться ей не на кого. Кроме случая...

В это время человек в маске втолкнул ее в немыслимо грязный, дурно пахнущий туалет и встал, чуть прикрыв дверь, направив на Алену ствол.

Она в испуге глянула на похитителя: он что, собирается остаться здесь ?!

– Давай делай свои дела, пока я не передумал, – грубо сказал он. – А не нравится – сейчас отведу обратно, будешь еще сутки терпеть!

Она подавила слезы таким героическим усилием, какого, пожалуй, еще ни разу в жизни делать ей не приходилось. «Это не человек. Это ничтожество. Перед ничтожеством невозможно унизиться», – твердила она себе, дрожащими руками поднимая измятое, запыленное платье.

Так-то оно так, однако если бы ее похититель сейчас все-таки посмотрел на нее... Наверное, ему и впрямь пришлось бы стрелять.

К счастью, этого не случилось. Он, похоже, услышал какой-то шум в коридоре и выглянул туда, не отводя, впрочем, от Алены ствола. Но хоть писатели сплошь и рядом употребляют такие выражения, как «пистолет смотрел на нее своим черным неумолимым глазом», его взгляд Алену нимало не смутил.

Она успела натянуть колготки и поправила платье, когда человек в маске снова сунулся в туалет.

– Готова? – спросил мрачно. – Топай на кухню.

Здесь, продолжая держать Алену под прицелом, он налил из-под крана воды в грязный пластиковый стакан (никакой другой посуды у Люськи не нашлось) и подал Алене, предварительно сделав ей знак снять со рта пластырь.

Губы онемели, не слушались, но она взахлеб глотала воду, наслаждаясь ее живым вкусом, и при этом отчаянно косила глазами в окно, за которым виднелись очертания каких-то сараев, полузанесенных снегом, с плотными сугробами на крышах.

Где она находится? Создалось впечатление, что где-то на окраине Автозавода, в самой глухомани... Хотя, между прочим, и в верхней части города полным-полно таких же укромных уголков. Даже неподалеку от Алениного дома, скажем, где-нибудь на Ломоносова, на Ашхабадской, Тимирязева, да мало ли!

– Хватит, а то лопнешь, – скомандовал человек в маске, отбирая у нее стакан и швыряя грязное, пахнущее прогорклым жиром полотенце. – Вытрись.

Алена не сразу поняла, зачем нужно, чтобы она непременно вытерла рот, потом сообразила: на мокром лице пластырь не будет держаться. Так и вышло. Рот себе заклеила она сама, повинуясь выразительному движению «одноглазого» ствола, ну а уж руки и ноги привязывать к дивану – этого удовольствия похититель никому не уступил.

Она была настолько сосредоточена на том, чтобы не заплакать, что даже боли не чувствовала, даже его грубых рук не ощущала. Надо отдать ему должное: он ее не лапал. Касался торопливо, деловито, как бы даже брезгливо.

Потом отвернулся к брошенной в угол куртке, достал оттуда одноразовый шприц, ампулку...

Алена задергалась так, что даже тяжеленный диван пошатнулся.

– Тихо! – рявкнул человек в маске, вдавив ее в диван и натренированным движением всаживая иглу в бедро прямо сквозь платье и колготки. – Тебе же лучше будет. Уснешь – и время быстрее пройдет. А то лежи тут и жди, пока твой благоверный фотографии получит да приедет за тобой... Спи и молись, чтобы он поскорее примчался, поняла?

«Мой благоверный? – суматошно мелькнула мысль. – Михаил, что ли? Они сделали это со мной, чтобы заманить Михаила?! Но ведь он бросил меня, ему на меня наплевать, он ни за что не приедет, чтобы спасти меня, он вообще в Болгарии!!!»

На этой мысли ее захлестнул сон, как удавка, внезапно и беспощадно.

Несмотря на тревогу, Костя заснул, казалось, еще прежде, чем коснулся головой подушки. И когда утром вскинулся, то увидел, что безнадежно проспал: несмотря на все свои благие намерения подняться пораньше, провалялся аж до одиннадцати.

Хотя что он такое проспал? Сегодня же шестое января, воскресенье. Ни на какие лекции не надо, и салон не работает до вечера. А там диспетчер сообщит ему, когда прийти конкретно, с кем встречаться... Наверняка перед праздником будет горячий вечерок, и это хорошо, потому что чем больше работы, тем больше денег.

Он откинулся на подушку и принялся вспоминать свой сон. Сон был дико смешной, потому что снился Косте почему-то Влад. Будто он явился в агентство в этом своем прикиде Северного Варвара с огромным мечом и распугал там весь народ. Дамы и господа голые выскакивали из спален, такая свалка – просто ужас, было и страшно, и смешно. И вот, улыбаясь до ушей и потягиваясь, Костя вдруг вспомнил, почему хотел проснуться пораньше. Потому что нужно поговорить с матерью!

– Ма! – крикнул он, свесившись с постели, но никто не отозвался. Костя, как был в трусах, вышел из комнаты и увидел, что в квартире пусто. Наверное, мама ушла на базар или в магазин. Чайник на плите был очень горячий – скорее всего, на дорожку напилась чайку и ушла буквально только что.

Он чертыхнулся. Мать как умотает по магазинам, так это на полдня. Тем более нынче, в предпраздничный день. А жутко не терпелось узнать, что она там и кому наболтала на этом телефоне доверия. С другой стороны, еще не факт, что она правду скажет. А не продолжить ли, пока ее нет, начатое вчера расследование?

Костя налил чаю, сделал бутерброд потолще, закутался в теплый махровый халат и с тарелкой вернулся в свою комнату. Поудобнее устроился в кресле и набрал тот же номер, что и вчера.

Телефон оказался занят. Костя набрал еще раз – снова занят. Видимо, еще кому-то перед Рождеством потребовалось доверительно пообщаться с психологом. Он включил музыку, под которую съел весь бутерброд и почти допил чай, когда наконец раздался нормальный гудок – и трубку тотчас подняли, вернее, схватили.

– Алло! – выкрикнул какой-то мужчина, очевидно, донельзя раздраженный звонком, но тотчас спохватился. Голос резко изменился, теперь он звучал мягко и вкрадчиво: – «Телефон доверия», слушаю вас.

Что-то было в этом голосе особенное – и в самом деле вызывающее доверие. Костя представил, как трудно встревоженному человеку, тем более женщине устоять перед этими вкрадчивыми интонациями. Голос просто обезоруживал...

Обезоружил он и Костю. У него был какой-то план, как начать разговор, но тотчас все вылетело из головы, и он ни с того ни с сего взял и бухнул:

– Позовите, пожалуйста, к телефону Алену Дмитриеву!

– Что-о? – выдохнул человек на другом конце провода – так изумленно, что Костя почувствовал себя полным дураком и чуть не нажал на рычажок, как вдруг его собеседник, словно почуяв это намерение, воскликнул: – Пожалуйста, не бросайте трубку! Прошу вас, очень прошу!