Уильям Роберт Миллер - Мартин Лютер Кинг. Жизнь, страдания и величие

19-страничное резюме событий, связанных с борьбой за гражданские права, опубликованное Южным региональным советом, хронологически охватывает последние пять недель до начала Похода на Вашингтон. Оно содержит множество сведений ― как с положительной, так и с отрицательной окраской. В Монтгомери 3 августа три чернокожие женщины были наняты на работу в полицию в качестве постовых. В Сент-Огастине, штат Флорида, все демонстрации проводились мирно до тех пор, пока полиция не начала арестовывать подростков; 25 июля за попытку освободить задержанных тинейджеров здесь были арестованы пятеро негров. В Олбани, штат Джорджия, 23 июля несколько раз была обстреляна штаб-квартира ККСС; 6 августа ― предъявлены обвинения девяти участникам демонстраций; убит лидер негритянских железнодорожников; Епископальная церковь открыла двери своих храмов для негров. В Севанне, штат Джорджия, демонстрации, возглавлявшиеся КЮХР, привели к соглашению о десегрегации части мотелей.

Роль Кинга в этих событиях была в чем-то преувеличена, но в чем-то, наоборот, недооценена. Он не руководил непосредственно всеми действиями протеста, но он находился в самом центре происходившего. В глазах десятков миллионов людей, не имевших никакого отношения к Движению, Кинг стал его неотъемлемым символом. Он называл себя «старшим барабанщиком». Это была очень точная характеристика его функции в Движении.

В июне 1963 года, когда борьба на Юге шла своим ходом, Мартин Лютер Кинг решил проехать с выступлениями через всю страну, с востока на запад ― «от моря и до моря». Многие назвали это его турне «триумфальным». Бирмингемский триумф, и Кинг очень хорошо это понимал, явился прорывом, эффект которого уже ничто не могло уничтожить. И поскольку об отступлении не могло быть и речи, единственной гарантией поступательного развития событий ― и это тоже было абсолютно ясно ― становилось усиление натиска. Выступая в Нью-Йорке 16 июня, Кинг предсказал рецидив «периода террора и насилия»- в том случае, если Билль о гражданских правах не будет быстро утвержден и введен в действие. На основе своего бирмингемского опыта он прекрасно осознавал, что в каждом негритянском гетто «отдельные элементы... прибегнут к насилию, если нация не поймет, в сколь отчаянном положении находятся темнокожие граждане... Жестокость, которую они испытывают на себе в результате их стремления к равенству, может вызвать ответную реакцию».

В Лос-Анджелесе послушать Кинга пришло 25 000 человек, в Чикаго ― 10 000. 23 июня Мартин Кинг возглавил шествие в Детройте, в котором приняло участие 125 000 человек. Это была самая массовая демонстрация свободолюбивых сил, которую он когда-либо прежде видел. По сравнению с ней паломничества в Вашингтон, ежегодно устраивавшиеся 17 мая в 1957―1959 годах, казались скромными, малолюдными акциями. Таким огромным митингом Детройт ― центр автомобильной промышленности США ― отметил 20-ю годовщину расового бунта, вспыхнувшего в нем и унесшего жизни тридцати четырех человек и здоровье тысяч раненых и получивших увечья. Только маленькая часть собравшихся людей смогла попасть внутрь гигантского зала Коубоу-Холла. «Словно прорвало огромную дамбу, ― освещала событие газета «Детройт ньюс». ― Тысячи и тысячи негров заполонили Вудфорд-авеню, двигаясь волнами во время своего воскресного "похода за свободой"». Бок о бок с Кингом шли Уолтер П. Рейтер, руководитель Объединенного профсоюза автомобильных рабочих, и преподобный К. Л. Франклин, председатель недавно созданного Детройтского совета по правам человека. Эти две организации и финансировали данное мероприятие.

Большая часть выступления Кинга, заканчивавшегося словами «У меня есть мечта... », может рассматриваться в качестве ее первоначального варианта его более поздней речи, с которой он выступал во время Похода на Вашингтон. В ней он не сказал ничего нового. Но аудитория слушала его с большим воодушевлением. «Мы собрались, чтобы увидеть мощь движения ненасилия, ― сказал он. ― Мы собрались, чтобы убедиться, что этот метод борьбы не для слабых. Ибо только очень сильный человек может устоять на ногах и не ответить на нападение силой... Вы видите, что этот метод способен разоружать противника. Метод обнажает нравственный фундамет его взглядов и убеждений... и он просто не знает, что ему делать... Если он вас не бьет, это чудесно! Но если он бьет вас, вы должны иметь мужество принять удары и не ответить на них. Если он не сажает вас в тюрьму, это замечательно! Никому из здравомыслящих людей не нравится быть за решеткой. Но если он сажает вас в тюрьму, вы идете в нее и превращаете эту темницу стыда и порока в приют свободы и солидарности. Я скажу вам, что человек, который не нашел в жизни ничего, за что он готов умереть, не достоин того, чтобы жить!» В Детройте, как и повсюду, Кинг был представлен аудитории как «любимый в Америке борец за свободу». Клич «Свободу сейчас!» был на слуху, на устах и в сердцах миллионов чернокожих американцев, которые не отделяли себя от безоружного населения Дэнвилля, Севанны, Гринвуда, Бирмингема, Джексона и десятков других городов и поселков, которые впервые выступили с этим требованием.

Чернокожих все чаще поддерживали белые. В 1955 году таких белых была маленькая горстка, но совесть белой Америки постепенно просыпалась. В январе Мартин Кинг выступал главным докладчиком на четырехдневной всеамериканской конференции в Чикаго, посвященной проблемам религии и расы. Финансировали эту конференцию представители основных христианских конфессий и иудеи. Сам факт проведения конференции уже значил многое.

Негритянская революция началась как просьба о некотором улучшении несправедливой системы. Затем она доросла до требований устранить дискриминацию и относиться к темнокожему гражданину как к суверенной человеческой личности. Эти шаги привели чернокожих к желанию полностью контролировать свою собственную судьбу, то есть обрести власть, которая только и способна сделать свободу реальной. Поэтому то, что до 1960 года широко именовалось «движением за гражданские права», в 1963 году стали называть «освободительным движением». Те, кто некогда называли себя «участниками ненасильственного сопротивления», все чаще и чаще стали называться «борцами за свободу ненасильственным путем». Потом слова «ненасильственным путем» стали забираться в скобки, а затем и вовсе стали опускаться.

Мартин Лютер Кинг рос вместе с революцией. В определенной мере его собственное идейное становление опережало события. Он понимал и учитывал как растущую воинственность чернокожих, так и пробуждение доброй воли у белых. Процесс поляризации общества, которому в равной мере содействовали как «Бык» Коннор, так и Малколм Икс, заставлял Кинга сдвигаться в самый центр сцены.