Уильям Роберт Миллер - Мартин Лютер Кинг. Жизнь, страдания и величие

Выступая на десятом ежегодном съезде КЮХР в Атланте две недели спустя, Кинг заявил, что «в нынешнем Конгрессе расизм цветет пышным цветом». С целью избежать еще более опасных бунтов летом 1968 года, необходимо спланировать очень эффективную программу ненасильственных акций, которые бы заставили Конгресс принять соответствующие законодательные меры до того, как конгрессмены разъедутся на летний отдых. В качестве реальной альтернативы бунтам, сказал он, «крупномасштабные акции гражданского неповиновения могут использовать эту ярость, накопившуюся в негритянских массах, как конструктивную, созидательную силу». Он кратко охарактеризовал те тактические приемы, которые могут быть использованы в северных городах: школьные бойкоты, массовые пикеты безработных у проходных на заводах и фабриках, палаточные городки негритянской молодежи. «Создание препятствий функционированию городской системы жизнеобеспечения без разрушения ее основ, ― сказал он, ― может быть эффективнее бунта, так как оно может длиться значительно дольше и приносить обществу большие убытки, не демонстрируя порочной разрушительности. Кроме того, правительству труднее справиться с ним: превосходство в силе в этом случае не играет решающей роли... Наша главная проблема заключается в том, что ни администрация, ни Конгресс не предрасположены искать реальные лекарства от социальных болезней, предпочитая им чисто полицейские меры».

Еще в 1963 году Кинг и его товарищи подали апелляцию на приговоры, полученные ими за участие в бирмингемских демонстрациях. В июне 1967 года Верховный суд США оставил в силе вердикты, приговаривавшие их к пятидневному заключению, а в октябре того же года отказался пересмотреть их дела. Теперь Кингу предстояло вернуться в то место, где было написано его «Письмо из бирмингемской тюрьмы». Он отнесся к судебному решению с иронией. 23 октября он представил на рассмотрение Комиссии Кернера законопроект о гражданских правах обездоленных, который составлялся еще для Кеннеди, а затем вылетел в Бирмингем. Фред Шаттлсворт с четырьмя другими коллегами, отсидевшие по четверо суток, уже были освобождены досрочно. Та же участь была уготована и Мартину Кингу и трем его соратникам ― Ралфу Эйбернети, А. Д. Кингу, служившему теперь в одной из луисвилльских церквей, и Уайтту Ти Уокеру, который проповедовал в Нью-Йорке и был специальным помощником губернатора Рокфеллера. Они с пользой провели назначенный им срок, обсудив в тюрьме способы реализации настойчивых предложений Кинга по развертыванию массового ненасильственного наступления. В результате появился предварительный план похода бедных. В начале декабря проект обсуждался на собрании КЮХР в Атланте. Согласно проекту, в походе должны были принять участие около 3 тыс. человек, подготовленных к ненасильственным действиям. Выйдя из разных мест отдельными колоннами, они должны были собраться в столице страны весной 1968 года. «Америка, ― заявил Кинг, ― в настоящий момент стоит перед выбором своего исторического пути развития. Для нас как нации и как государства сейчас очень важно, чтобы этот путь оказался действительно новым и чтобы страна пошла по нему решительно и мужественно. Невозможно недооценивать масштабы нынешнего кризиса, охватившего Америку. На карту поставлены не только стабильность государства, всей цивилизации и будущее свободного правления, но и судьба каждого отдельного человека». «Не опасны ли подобные демонстрации?» ― спросил его один из журналистов. Кинг согласился, что определенный риск есть, поскольку часть негров разозлена и испытывает чувство горечи, но отказ от действий, сказал он, граничит с нравственной безответственностью. «Поход бедняков, ― заявил он, ― это последний, отчаянный призыв к власть предержащим предотвратить начало ужасающего хаоса, ненависти и насилия».

По мере того как план предстоявшей кампании принимал конкретные очертания, Мартин Лютер Кинг продолжал энергично протестовать против войны в Азии. Его протесты стали постепенно привлекать к себе симпатии все большего числа обеспокоенных войной американцев. В сентябре 1967 года Карл Роуен утверждал, что антивоенные выступления Кинга «внесли новое напряжение и новые проблемы во все правозащитное движение. Он стал persona поп grata для Линдона Джонсона... заставил отвернуться очень многих наших бывших друзей и союзников и дал оружие в руки наших врагов в обеих ведущих партиях, создав общее впечатление, будто негры лишены патриотизма». Как бы отвечая на эти выпады, Кинг в речи, с которой он выступил в День ветеранов, сказал: «Во время войны с Мексикой интеллектуальная элита нации ― Эмерсон, Торо и другие деятели, подвергли очень резкой критике национальную политику. В Конгрессе мало кому известный молодой политик публично высказал целый ряд замечаний, в которых он язвительно разоблачал цели войны. Звали сего конгрессмена из Иллинойса, проводящего в Федеральном собрании свой первый срок, Авраам Линкольн. В это же время один молодой армейский лейтенант собирался подать в отставку в знак протеста против этой войны. Это был Улисс Грант». Затем Кинг вновь коснулся позорной шкалы приоритетов, согласно которой без всякого внимания остается бедственное положение городских трущоб с их разрухой, убожеством и грязью... «Война настолько усилила отчаянную безысходность негритянского населения, что бунты в городах стали привычной, хотя и уродливой чертой американской политической жизни». Кинг повторил эти обвинения в цикле из пяти речей, написанных специально для Канадской радиокорпорации. Эти речи транслировались в течение ноября и декабря 1967 года.

Хотя примерно половина негров, по оценке Роуена, не соглашалась с антивоенными взглядами Кинга, опрос чернокожего населения в городах, проведенный журналом «Форчун» в январе 1968 года, выявил, что 82 процента респондентов «очень сильно» доверяли доктору Кингу, а 83 процента считали, что он реально борется за интересы негров.

В упомянутой речи в День ветеранов Кинг отметил, что во время бунтов в негритянских гетто «даже в состоянии ярости подавляющее большинство темнокожих граждан вымещали свою злость не на людях, а на неодушевленных предметах». Несмотря на все более агрессивную риторику проповедников черной силы, насилие над людьми продолжало оставаться монополией белых. В конце января белые демонстранты выкрикивали издевательства и угрозы в адрес семи негритянских ребятишек, зачисленных в начальную школу Чикаго. Когда два белых сторонника интеграции устроили мирную контрдемонстрацию, толпа расистов напала на них. Полиция наблюдала за дракой, а затем арестовала тех, кто выступал за совместное обучение. Симпатии полицейских явно были на стороне расистов. Их оппонентам они порекомендовали заниматься своими собственными делами.