Геннадий Красухин - Комментарий. Не только литературные нравы

А истукан, который стоит на стрелке Пречистенки и Остоженки, метров в ста от храма Христа Спасителя? Скульптор И. Козловский назвал свою работу памятником Энгельса. Но, как шутливо не раз уже замечали, её вполне можно назвать и памятником Кропоткина, благо и у Кропоткина была борода, и стоит истукан аккурат напротив станции метро «Кропоткинская». Знаменит он ещё и тем, что находится на месте снесённого дома, построенного в 1825 году, где жил Василий Суриков, большой русский художник. И тем ещё прославился памятник Энгельса, что в 1976 году, когда его устанавливали, крановщик почему-то поднял статую в воздух и ушёл ночевать. Ироничные москвичи поименовали такую провисевшую всю ночь скульптурную композицию «Призраком коммунизма». А больше ничего выразительного в этом памятнике не отыщешь.

Был на Сивцеве Вражке уютный скверик, сбоку от большого красивого школьного здания в Староконюшенном, где до революции размещалась известнейшая в педагогических кругах Медведниковская гимназия. Да и 59 школа, как она стала называться после революции, не менее известна. Её окончили Юрий Завадский, Юрий Домбровский, Ростислав Плятт, Сергей Наровчатов. Я сказал, что был там скверик? В принципе он там и остался, но как бы и перестал им быть. Его огородили высоченным чугунным забором и уставили скульптурами Александра Бурганова, чья мастерская находится неподалёку, в Большом Афанасьевском. Для маленького сквера четырёх скульптур многовато. А тут ещё словно в насмешку огромную ладонь, установленную на высоченном столпе и накрытую ажурной бабочкой, назвали «Экологией». О якобы бережном, даже трепетном (хрупкая бабочка) отношении к природе беспокоятся те, кто её уничтожает, сужая и без того маленькое пространство арбатского скверика!

На Гоголевском решили поставить ещё один памятник – Шолохову. Работы скульптора Александра Рукавишникова. Того самого, кто изваял сползающего со скамейки Достоевского у бывшей библиотеки Ленина. Шолохов будет стоять… точнее, как сообщает агентство Интерфакс, «будет сидеть в лодке, которая плывет по воображаемой реке. Фоном для этой скульптурной композиции послужит горельеф, на котором будут изображены плывущие лошади. По одну сторону от М. Шолохова будет плыть белая лошадь, символизирующая Белое движение, а по другую – красная, символизирующая Красную армию». Так вот, эту обширную композицию разместят в том месте бульвара, где открывается вид на Сивцев Вражек, в одном из домов которого жил писатель. Там и мемориальная доска об этом сообщает: «жил и работал». Вообще-то, как всем известно, Шолохов жил в донской станице Вёшенская. Вроде там он и работал. А в Москву иногда приезжал. И любил чаще всего останавливаться не в квартире, а в гостинице «Москва». Но не станем придираться к мелочам. Меня другое удивило. Для чего занимать место на небольшом Гоголевском бульваре, когда совсем недавно в районе Волгоградского проспекта открыли памятник Шолохову? Зачем нужен второй?

Оказалось, что первый установлен незаконно – волевым решением местной префектуры. В обход московской Комиссии по монументальному искусству. И что прикажете теперь с ним делать? Не сносить же его в самом деле? Да и попробуйте только! Себе окажется дороже! Он уже отмечен международной премией имени Шолохова! Не он, конечно, а его авторы Владимир Глебов и Юрий Дрёмов. Но именно за этот памятник. Так, может, им одним и ограничиться? Помните иронический диалог Ореха и Бунимовича: сколько памятников Достоевского нужно Москве? Предвижу негодующую реакцию «патриотов»: неуместное сравнение! Шолохову – и десяти мало. Он их знамя!

Кстати, добавлю, никто не знает, сколько незаконных, сколько самостийных памятников поставили на нашей грешной московской земле. Ещё в прошлом году «Новые Известия» писали, что их «не меньше нескольких десятков».

Как обходят закон? По всякому. Ну вот тот же Шолохов на Волгоградском, как я уже сказал, понравился префектуре. Точнее – префекту Юго-Восточного административного округа Москвы Владимиру Борисовичу Зотову. И всё. И неважно, что по закону не префектура решает, где в её районе устанавливать памятники. Захотела и поставила! Мэр же Москвы Юрий Михайлович Лужков этому не только не препятствовал, но прислал на открытие памятника свою первую заместительницу Людмилу Ивановну Швецову, а года через два и сам появился у памятника, чтобы по случаю шолоховского дня рождения сказать несколько проникновенных слов о творчестве писателя.

Самая, пожалуй, анекдотическая история вышла с памятным знаком за освобождение Киева и форсирование Днепра. Ух, как бурно негодовали члены Комиссии по монументальному искусству: это что ещё такое? это же совершенно непрофессиональная работа! А кто этот Д. Левин? Откуда он взялся? Недавний выпускник Архитектурного? Ах, памятный знак – это его дипломная работа? Ну, если он с этим знаком даже в своём институте на конкурсе дипломов занял только 3-е место, то о чём же тогда вообще можно говорить…

Возмущаются, негодуют, голосуют, а в этот момент в зал заседания входит Игорь Самохин, первый заместитель главы Управы Бибирёво. Удивляется: «Для чего собрались?» «Чтобы обсуждать памятник», – объясняют. «А зачем его обсуждать, когда он уже стоит!» – «Как?» – «Так!» – «Где?» – «На пересечении улиц Плещеева и Лескова». – «Кто разрешил?» – «Было много обращений от жителей».

Так что мало быть проходимцем, чтобы успешно лепить монументы. Нужно быть ещё пройдохой, пролазой, пронырой. И, судя по тому, как захламлен город новейшими скульптурными изваяниями, в таких творцах нынешняя Москва дефицита не испытывает!

Вот летит время! Читаю вчера (3 ноября 2006 года) в «Московском комсомольце» о том, что Макаревич, Крутиков, Маргулис, Державин, Ефремов – рок-группа «Машина времени» вернулась из Лондона, записав новый альбом в студии, где записывал свои альбомы легендарный «Битлз», и вспоминаю конец семидесятых, новогодний вечер в «Литературной газете» и наше недоверчивое ожидание чуда, которое пообещала Лора Левина (Великанова), пригласившая мало кому известных тогда музыкантов: «Убедитесь сами – это русский «Битлз»»!

А портрет молодой Аллы Пугачёвой в кабинете Лиды Польской с надписью: «Лидочке! Моей крёстной матери». Покойная Лида Польская была одной из первых, кто заметил и приветил певицу.

Как из-за той же Пугачёвой ругался со мной Валера Кичин. В статье, напечатанной в «Литгазете», я написал о неприятно поразившем меня поведении некой звезды эстрады, гладившей и целовавшей макушку Раймонда Паулса в то время, как тот играл на рояле. «Как ты мог? – наседал на меня Кичин, тоже видевший эту телепередачу. – У Пугачёвой нет ни одной песни, восхваляющей советскую власть!» «Но я же не о репертуаре написал, – защищался я, – написал о развязности. Она никого не украшает. Даже убеждённого антисоветчика!»