Геннадий Красухин - Комментарий. Не только литературные нравы

Участкового – капитана дядю Васю знали все. Высокий, мощный, с кобурой на боку, он нагонял страху на подростковую дворовую шпану: завидев его, она разбегалась. Вечером в наших дворах, как и во всей сталинской Москве, было темновато: одна лампочка на довольно большую площадь между двумя домами. Поэтому, выходя из библиотеки, я сперва увидел тёмные фигуры, а различил лица только, когда они оказались освещёнными окном.

– Смотри, Василий! – зловеще говорил дяде Васе худощавый дядька, стриженный «полубоксом» с небольшой чёлкой надо лбом. – Ты меня знаешь. Ещё раз такое повторится – и ты не жилец.

– Да я, Петенька, всем чем хочешь… – слезливо лепетал дядя Вася.

– Кому Петенька, а кому Пётр Васильевич, – объяснил Петенька. – А пока подставляй жопу, заслужил.

И ударил по оттопыренному дядивасиному заду сапогом с такой силой, что дядя Вася рухнул на колени.

Этого Петра Васильевича я потом увидел в нашей квартире. Он вошёл в комнату дяди Моти и тёти Лены вместе с Юркой, их сыном. У Юрки были две сестры. Старшая Валя – воровка-форточница, появлялась в Москве редко. Казалось, только для того, чтобы кого-нибудь ограбить и получить новый срок. Средняя Ира работала в штабе МВО ВВС у Василия Сталина. Чаще всего она приходила домой, когда у них никого не было. Как правило, с каким-нибудь офицером-лётчиком. Дядя Мотя в такие дни работал, а тётя Лена, очевидно, предупреждённая дочерью, исчезала. Юрка был шофёром междугородного автобуса и мог не появляться неделями.

В тот раз гостей принимал именно он. Никого из его родни не было. Пётр Васильевич с ним и пришёл. А потом в дверь звонили и звонили. В комнате Юрки шла пьянка. Любопытная и боязливая моя матушка выскакивала на каждый звонок, оглядывая вошедшего, и успокоилась, сообщив мне, что в Юркиной компании находятся два милиционера. Мама работала воспитательницей детского сада. В этот день она пришла после первой смены, вставать рано завтра ей было не нужно: на вторую смену она уходила часа в два. Так что сидела она под нашей дверью, стараясь подслушать и понять, что происходит в Юркиной комнате, но там дверь закрывали плотно.

А я, узнав про милиционеров, удивился: неужели Пётр Васильевич и над ними имеет такую же власть, как над дядей Васей? Кто же он, этот Пётр Васильевич? В тот раз, когда он ударил сапогом дядю Васю, мне он показался бандитом.

– Что это у тебя за милиционеры? – спросил я Юрку, когда тот вышел на кухню.

– Друзья, – ответил он и пьяно мне подмигнул: – Выпить хочешь?

– Ещё чего придумал? – открыла дверь нашей комнаты мать. – Ты соображаешь, кому говоришь?

– Да я пошутил, – добро улыбнулся Юрка и, взяв чего-то с их семейного стола на кухне, ушёл к себе.

Юрка вообще был добр и, как я убедился в этом позже, безволен. А убедился я в этом, когда он вышел из тюрьмы, отсидев половину определённого ему срока. Дали ему 20 лет и то, расследовав, что сам он никого не убивал, что в банде он выступал в той же роли, что и в жизни, – шофёром.

Как его арестовывали, я помню. Тётя Лена была дома, но она сидела в кухне, в комнате кроме троих милиционеров и Юрки находились ещё двое понятых – двое незнакомых мне мужчин, которые смотрели, как идёт обыск. В раскрытую дверь смотрела и тётя Нюра, другая наша соседка, смотрел и я. Милиционеры пошвыряли немало вещей на пол, потом один из них попросил у меня ручку и чернильницу и долго чего-то записывал на бумаге. Написав, подвинул её понятым, они расписались. На Юрку надели наручники и увели. А тётя Лена тут же бросилась звонить Ире, умоляя её просить заступиться за брата самого Василия Сталина.

Но Василий Сталин здесь бы не помог. Дело было очень серьёзным и очень страшным.

Целый год рассказывали в Москве о какой-то таинственной банде «Чёрная кошка», названной так по рисункам, которые бандиты оставляли на месте преступления. Грабили сберкассы, квартиры, врывались в театры, сметая с вешалки дорогие пальто и шубы. Рассказывали, что в Измайловском парке трубы большого диаметра и длины (для чего они там лежали, не говорили) оказались набитыми спрятанными этой бандой трупами.

Позже писатели-детективщики братья Вайнеры напишут роман «Эра милосердия», а режиссёр Станислав Говорухин, тогда ещё не вступавший в близкие отношения с властями и не растерявший своего дарования, поставит телевизионный сериал «Место встречи изменить нельзя» с Владимиром Высоцким, Владимиром Конкиным, Александром Белявским, Сергеем Юрским и другими популярными актёрами и с актёрами, которые стали популярными, благодаря этому фильму. Роман значительно уступает фильму по своим достоинствам, но я его читал не ради развлечения, меня интересовала его документальная основа.

Аркадий Вайнер, который жил в Астраханском переулке в одном доме со мной, говорил мне, что, конечно, они многое переиначили, что сами по себе материалы по «Чёрной кошке», с которыми им дали ознакомиться, обрисовывали типичных бандитов, жестоких и кровавых, а такого, как Левченко, которого в фильме Говорухина играет Виктор Павлов, в банде не было.

– А ты Юрия Федосеева не помнишь? – спросил я его.

– А кто это? – недоумённо поднял бровь Аркадий.

– Шофёр банды, – пояснил я.

– Ну, дорогой, – сказал Аркадий. – У них был не один шофёр. Как я их могу помнить?

Юрка вернулся, когда мне было девятнадцать лет. Тётя Лена пришла ко мне и позвала к ним в комнату отпраздновать возвращение. Дядя Мотя к тому времени умер, тётя Нюра уехала из квартиры, поменявшись комнатами с тётей Катей, которая въехала к нам со своим сыном Витькой, лет на пять постарше меня. С ним, с Юркой, с его сестрой Ирой, которая побывала замужем, родила дочку, отдала её на воспитание свекрови, развелась, и с очередным Ириным поклонником-капитаном мы сидели за столом в их большой двадцатиметровой комнате. Пили много. Витька работал на заводе малолитражных автомобилей. «Давай к нам, – говорил он Юрке. – Это ж твоё – автомобили». В то время оформлялся Витька в командировку от завода – в Египет, на строительство Асуанской плотины. «Видишь, какие у нас возможности!» – соблазнял он Юрку. «А что ты там будешь делать, на плотине? Автомобили собирать?» – удивлялся Юрка. «Решим, чем мне там заняться, – самодовольно темнил Витька, – без работы не останусь! За красивые глазки туда не пошлют!» А я побуждал Юрку к воспоминаниям, но он вспоминал неохотно, удивился, о каких милиционерах я ему толкую.

– Ну как же ты не помнишь? – сказал я. – Они с тобой, с Петром Васильевичем и ещё с кем-то здесь же выпивали! Они проходили по делу?

– Ну ты даёшь, – сказал мне Ирин капитан. – Кто будет связываться с милицией?

– По делу никто из милиции не проходил, – ответил мне Юрка. – Не помню, о ком ты говоришь, но вообще мусоров у нас было много. Им платили, чтобы они держали нас в курсе.