Феликс Лурье - Нечаев: Созидатель разрушения

Лишь 7 декабря жандармы установили связь между убийством Иванова и «Народной расправой». «Убийство, — писал Слезкин, — судя по следам крови, совершено в некотором расстоянии от того места, где найден труп, близ места совершения преступления найдены хорошая шапка и башлык, не принадлежавший покойному. Общий голос, — что убийство совершено студентами Академии за то, что будто он в чем-то проговорился. Отсутствие признаков ограбления и совпадение убийства со временем арестов придают этому слуху некоторую вероятность; для нас же чрезвычайно важно то обстоятельство, что Иванова в последний раз видели с Кузнецовым и Лау, фамилии которых здесь значатся в известном списке». [418] 6 Там же, л. 164–164 об.

Слезкин писал о списке членов «Народной расправы», найденном при обыске 26 ноября. Стареющий жандармский генерал почувствовал, что на него свалилась нежданная удача — раскрытие конспиративного сообщества крупного масштаба с листовками и убийствами. Опасаясь нежелательных поступков столичных коллег, имевших обыкновение отбирать у провинциалов дела, сулившие внеочередные чины и ордена, Слезкин с особым рвением принялся за расследование. «Пока мы еще занимаемся рассмотрением бумаг, взятых при обыске, — рапортовал Слезкин 7 декабря, — без чего при настоящем положении дел нет никакой возможности производить дознание и допросы, нельзя этих бумаг и в Петербург отправлять, так как действующие лица оказываются здесь». [419] 7 Там же, л. 165–165 об.

Ранее других московские жандармы поймали одного из первых членов «Народной расправы» Н. С. Долгова. Он почти месяц упирался, изворачивался, наконец 23 декабря дал подробные откровенные показания. Благодаря ему в руках полиции оказались князь В. А. Черкезов, Н. Н. Римский-Корсаков, В. К. Ланге, Г. А. Свечин, В. К. Попов, К. П. Лебедев и Е. И. Беляева. [420] 8 Там же, д. 112, ч. 4, л. 19.

Получив из Москвы телеграмму о первых результатах обыска у Успенских, [421] 9 См.: ГА РФ, ф. 109, 3 эксп., 1869, д. 115, ч. 1, л. 3. III отделение тут же включилось в расследование. 30 ноября обыскали петербургский книжный магазин А. А. Черкесова. Владельца магазина отправили в Екатерининскую куртину Петропавловской крепости. [422] 10 Cм.: там же, л. 25. Не понимая, «за кем Черкесова следует числить арестованным», [423] 11 Там же, л. 102. комендант крепости три дня не объявлял ему, за что тот сидит. После нескольких допросов и резких протестов 15 февраля 1870 года его выпустили на свободу, взяв подписку о невыезде и обязательной явке к следователю. [424] 12 См.: ГА РФ, ф. 124, оп. 1, д. 9, л. 293–293 об. За укрывательство Нечаева 5 декабря 1869 года был арестован В. И. Ковалевский. Узнав от него, что А. К. Кузнецов 23 ноября приехал в Петербург, III отделение запросило столичное градоначальство о его местонахождении и вскоре получило телеграмму:

«Колышкин — Филиппеусу. Телеграмма № 100. 2 Декабря 1869 г. отправлена 9. 33 ч., получена 9. 36 ч. пополудни. А. Кузнецов живет Невский 75 кв. 21». [425] 13 ГА РФ, ф. 109, 3 эксп., 1869, д. 115, ч. 1, л. 55. Кузнецова арестовали 7 декабря, до этого за ним пытались следить, но он ни с кем не встречался и почти не выходил из дома. [426] 14 См.: там же, л. 200. В Москве срочно произвели обыск в квартире Кузнецова и его хозяйки. [427] 15 См.: там же, д. 115, ч. 2, л. 185–188. Первым из арестованных Слезкин отправил в Петербург Скипского [428] 16 См.: там же, д. 115, ч. 1, л. 116. «Все, чего я ищу. — заявил Скипский. — это приобрести деньги своим личным трудом для окончания курса в Московском Императорском Университете», [429] 17 Там же, л. 135. далее он рассказал все, что знал. Протокол его допроса предъявили М. О. Антоновой (Волховской), сидевшей с весны 1869 года и давшей еще тогда откровенные показания. Антонова подтвердила все рассказанное Скипским, [430] 18 См.: там же, л. 184. и в благодарность полицейские власти выпустили ее на свободу. После допросов Скипского в III отделении еще раз рассмотрели документы, обнаруженные при обысках у Успенских, и на их основании составили список из 62 человек, подлежащих срочному аресту. [431] 19 См.: там же, л. 124–124 об. М. Ф. Негрескула арестовали 5 декабря 1869 года. [432] 20 Cм.: там же, л. 105. В крепости у него развилась скоротечная чахотка, 10 мая распоряжением министра юстиции его освободили по болезни под домашний арест. [433] 21 См.: ГА РФ, ф. 124, оп. 1,д. 11, л. 363; ф. 109, 3 эксп., 1869, д. 115, ч. 12, л. 49. 12 февраля 1871 гола М. Ф. Негрескул скончался у себя дома. 9 декабря 1869 года произвели обыск у Колачевского, [434] 22 См.: ГА РФ, ф. 109, 3 эксп., 1869, д. 115, ч. 1, л. 192. в тот же день арестовали братьев Лихутиных. Первым заболел старший брат Иван. У него обнаружили «раздражение мозга» и «устранили от всякого рода умственных занятий». [435] 23 См.: ГА РФ, ф. 124, оп. 1, д. 10, л. 246–246 об. Министр юстиции потребовал от коменданта крепости дать арестанту «надлежащие медицинские пособия». [436] 24 См.: там же, л. 248. Иван поправился, а младший брат, Владимир, скончался в крепости 3 марта 1871 года от «скоротечной чахотки». [437] 25 См.: там же, д. 13, л. 245. 29 декабря арестовали В. И. Лунина и отправили в Полицейский дом Адмиралтейской части». [438] 26 См.: ГА РФ, ф. 109, 3 эксп., 1869, д. 115, ч. 2, л. 197.

Дольше других не удавалось поймать Н. Н. Николаева. Он жил в Москве по чужому паспорту, [439] 27 См.: там же, д. 115, ч. 2, л. 71. 15 февраля его арестовали и посадили в секретную камеру Московского тюремного замка. [440] 28 См.: ГА РФ, ф. 124, оп. 1, д. 8, л. 143. Зная об особой роли Николаева при Нечаеве, охрану камеры, где он содержался, организовали с особой тщательностью.

Аресты производились не только по спискам, составленным на основании документов архива «Народной расправы» и показаний ее участников. К Слезкину шел поток анонимок. [441] 29 См.: ГА РФ, ф. 109, 3 эксп., 1869, д. 115, ч. 6, л. 227. Весной 1870 года распространился слух, будто Нечаев скрывается в Иванове, и его бросились искать в родительском доме. [442] 30 Cм.: ГА РФ, ф. 109, 3 эксп., 1869, д. 115, ч. 2, л. 36. Московские жандармы не отставали от столичных, к 1 января 1870 года почти всех участников «Народной расправы» удалось арестовать. 11 января по распоряжению Слезкина прапорщик Соколов произвел в библиотеке Черкесова новый обыск, но почти ничего не нашел. В первых числах февраля Успенский дал откровенные показания. В связи с этим в Москву прибыл судебный следователь при С.-Петербургском окружном суде для производства следствий по особо важным делам П. К. Гераков. Во главе группы полицейских чиновников он явился 10 февраля в книжный магазин Черкесова и по указанию привезенного туда Успенского, в присутствии понятых изъял из потайных мест:

«1. Письмо на полулисте почтовой бумаги, начинающееся словами: «Любезный друг, я уже послал Вам некоторые предостережения <���…>». Письмо это без означения времени и писано, по объяснению Успенского, Михаилом Негрескулом.