Феликс Лурье - Нечаев: Созидатель разрушения

Во время процесса секретарем суда зачитывались «Катехизис революционера», «Общие правила организации» и «Общие правила сети для организаций». «Катехизис революционера» в зашифрованном виде обнаружили у Успенского, а ключ для прочтения — у Кузнецова. Чиновники Министерства иностранных дел расшифровали текст. Публикация всех трех документов в «Правительственном вестнике» произвела тягостное впечатление. Члены «Народной расправы» заявили на суде, что «Катехизиса» не читали, и это была правда: Нечаев лишь пересказывал некоторые его параграфы. «Если задаться вопросом, — заявил Спасович, защищая Кузнецова, — почему этот катехизис, столь старательно составленный, никому не читался, то надо прийти к заключению, что не читался он потому, что если бы читался, то произвел бы самое гадкое впечатление. Даже молодежь, так критически относящаяся к делу, не могла не задуматься, когда прочла одиннадцатый параграф, в котором говорится, что каждый член организации рассматривается как капитал, состоящий в распоряжении организации, и если попадется, то организация озаботится его освобождением тогда, когда на это освобождение не потребуется особенно значительных затрат, в противном случае он предоставляется на произвол судьбы». [469] 57 Спасович В. Д. Сочинения. Т. 5. СПб., 1893. С. 148.

Нечаев опасался, что после знакомства с «Катехизисом» некоторые члены «Народной расправы» могут пожелать покинуть сообщество. Достоверно известен лишь один человек, которому Нечаев давал читать свой «Катехизис», — Бакунин, высказавший, быть может, не вполне искренне, отрицательное к нему отношение. Возможно, именно поэтому творец «Катехизиса» предпочел повременить с его публикацией. Но в своих действиях Нечаев руководствовался положениями «Катехизиса», в этом документе он сформулировал свои убеждения и от них не отступал.

Защитники и обвиняемые без труда убедили судей и присяжных заседателей в том, что основной виновник всего происшедшего — Нечаев, втянувший молодых людей в революционное сообщество, придумавший грозный, таинственный Комитет и от его имени навязавший им сомнительные цели и недопустимые средства борьбы с самодержавием. Но, как это ни странно, большинство оказавшихся из-за Нечаева на скамье подсудимых отзывались о нем уважительно и без злобы. Александровская, Енишерлов и еще несколько человек составляли исключение. «Читались показания Енишерлова, — заявил присяжный поверенный Спасович, — который дошел до того, что подозревал, не был ли Нечаев сыщиком. Я далек от этой мысли, но должен сказать, что если бы сыщик с известною целью задался планом как можно больше изловить людей, готовых к революции, то он действительно не мог искуснее взяться за это дело, нежели Нечаев». [470] 58 Там же. С. 144.

Суд установил, что «Народная расправа» ничего не совершила, кроме убийства Иванова, поэтому и были вынесены сравнительно мягкие приговоры. По остальным группам обвиняемых наказания оказались еще мягче, практически никого не приговорили к тюремному заключению, часть подсудимых была оправдана. [471] 59 См.: Государственные преступления в России в XIX веке. СПб., 1906. С. 159–226. Подробнее о «Процессе нечаевцев» см.: Троицкий Н. А. Дело нечаевиев // Освободительное движение в России: Межвузовский научный сборник. Вып. 4. Саратов. 1975. С. 79–92. Когда судьи завершили рассмотрение дел последней группы обвиняемых, Александр II находился на пути из Ливадии в Петербург, поэтому доклад монарху от 28 августа 1871 года Эссен отправил фельдъегерской почтой навстречу монарху. Приведу его полностью:

«Вменяю себе в обязанность всеподданнейше донести Вашему Императорскому Величеству, что в вторник 24, в среду 25 и в пятницу 27 сего Августа С.-Петербургскою Судебного Палатою рассмотрены обвинительные акты об остальных лицах, привлеченных к делу о злоумышлениях Нечаева; из них 13 человек обвинились в знании и недонесении о существовании в С.-Петербурге тайного сообщества с политическою целью, четверо в получении по почте прокламаций возмутительного содержания и непредоставлении их начальству, и пятеро — уроженцы Сибири — в составлении особого кружка с намерением отделить Сибирь от России. Все означенные подсудимые за исключением одного Петра Кошкина, студента Медико-Хирургической Академии, признаны судом невиновными. Что же касается до Кошкина, то он признан виновным в произнесении дерзких против особы Вашего Величества выражений и приговорен к двухлетнему заключению в смирительном доме.

В заключение считаю долгом доложить Вашему Императорскому Величеству, что при разборе последнего обвинительного акта обнаружено, что некоторые свидетели давали показания совершенно несогласные с теми, кои были даны прежде, при предварительном следствии; так например, один из главных свидетелей, на словах которого преимущественно основывалось обвинение пяти последних преступников, студент Кархалев отказался почти от всех прежних своих показаний; в виду сего показание, данное Кархалевым, на суде внесено, по требованию Прокурора, в протокол с целью возбудить против него преследование за лжесвидетельство.

Настоящим приговором закончились заседания С.-Петербургской Судебной Палаты по делу о злоумышленниках Нечаева; из лиц, привлеченных к сему делу, трое скрылись за границу, двое умерли, двое сошли с ума во время производства дела; 37 признаны по суду виновными, 44 оправданы, из обвиненных четверо приговорены к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы сроком от 4-х до 15 лет; одна женщина — к лишению всех прав состояния и ссылке в Сибирь на поселение; один к лишению некоторых прав и преимуществ и ссылке на житье в Сибирь; два — к заключению в смирительном доме, из них один с лишением некоторых прав и преимуществ. 25 человек — к тюремному заключению сроком от 2-х месяцев до 1 года и четырех месяцев и с отдачею после освобождения под строгий надзор полиции в течение 5-ти лет: трое — к кратковременному аресту при тюрьме; наконец одна освобождена от наказания по законам о невменяемости преступлений». [472] 60 РГИА, ф. 1016, оп. 1, д. 193, л. 26–27; ГА РФ, ф. 124, оп. 1, д. 1, л. 78–79 об. В принадлежности к «Народной расправе» был обвинен 31 подсудимый, [473] 61 См.: Арсеньев К. К. Указ. соч. С. 37. из них 22 слушателя Земледельческой академии. [474] 62 См.: ГА РФ, ф. 109, 3 эксп., 1874, д. 156, ч. 1, л. 57–58.

Эссен превосходно знал, что монарх с самого начала процесса выражал неудовольствие мягкостью судей и обвинял в этом не действовавшие в империи законы, а Министерство юстиции, не повлиявшее на состав суда и настроение судей. Судьи же вовсе не выгораживали обвиняемых, а следовали духу судебной реформы и букве закона. Они и так сделали достаточно много — сформировали общественное мнение против Нечаева, на несколько лет отвратили многих молодых людей от революционной борьбы. Но императора не интересовали ни законы, ни им же утвержденные основные положения судопроизводства, он был недоволен процессом и выразил к нему свое отношение в резолюции на докладе Эссена: