Алексей Крылов - Мои воспоминания

6. Необходимо обратить внимание еще на один недостаток некоторых докладов академика Лазарева — это несоответствие заглавий научной сущности дела.

Содержание нескольких докладов академика Лазарева по большей части состоит в определении влияния на чувствительность глаза или внешних физических факторов, или раздражения других органов восприятия, например слуха. Это раздражение восходит до соответствующего мозгового центра, передаваясь нервами или, в сущности, нервными токами, и легко вообразить возможность влияния одного центра на другой, с ним смежный.

Есть общий юридический принцип: Causa proxima non remota. [83]Эта causa proxima есть влияние одного мозгового центра на другой, независимо от того, чем вызвано раздражение этого центра. Таким образом, доклад «Влияние пения на зрение» следовало озаглавить: «Влияние раздражения мозгового центра слуха на мозговой центр зрения», причем для точности следовало указать и латинские анатомические названия того и другого центра, тогда заглавие доклада не могло бы вызвать никаких недоразумений. Здесь надо вспомнить Кельвина, который не стеснялся некоторым своим статьям давать заглавие не в два или три слова, а в 30 или 50 слов, чтобы было вполне ясно, о чем идет речь, например: «Continuity in undulatory theory of condensational rerafactional waves in gases, liquids, solids, of distortional waves in solids, of electric waves in all substances capable of transmitting them and of radiant heat, wisible light, ultra violet light» [84](37 слов).

7. По поводу определения влияния разного рода факторов необходимо обстоятельно указывать самую методику опытов, чего также в некоторых докладах, которые мне довелось слушать, не сделано, может быть, по недостатку места.

В самом деле, положим, что некоторая величина есть какая-то неизвестная функция переменных x, y, z, t… физических и точно измеряемых и, кроме того, некоторых параметров α, β, γ, δ …, которые точно измерены быть не могут и про которые нельзя сказать, сохраняют ли они при изменениях переменных свои значения. Таким образом, будет

S = F(x, y, z, t …, α, β, γ, δ …).

Когда ставится вопрос об определении влияния изменения переменной x на изменение величины s , то при достаточной малости этих изменений, математически говоря, требуется определить частную производную ds/dх, а для этого необходимо, чтобы не только все прочие переменные y, z, t… сохраняли неизменными свои значения, но и все параметры α, β, γ, …

Относительно переменных y, z, t…, которые физически измеримы, это сделать легко; относительно же параметров, которые точно измерены быть не могут, это практически невозможно, или же требуется громадное число наблюдений, при которых величина x изменялась бы систематически, а случайные изменения α, β, γ исключались бы сами собою вследствие громадного числа наблюдений.

Я, например, не припомню, каким образом было выделено влияние широты места на чувствительность глаза или иных органов от прочих влияний: температуры, давления, времени года, времени дня, влажности воздуха, направления и силы ветра и прочих физических измеримых факторов, и обеспечено сохранение постоянства факторов физиологических, как, например, сыт или голоден субъект, чем питался, что [85]и сколько пил, как действовал желудок, не имел ли каких радостей или огорчений и пр. В таких случаях требуется несколько миллионов или даже несколько миллиардов наблюдений, чтобы случайные изменения параметров во всем множестве их возможных сочетаний компенсировались и можно было бы иметь хотя бы некоторое доверие к результату.

8. Я главным образом работал в совершенно другой области экспериментальных исследований, именно в области кораблестроения и теории мореходных качеств корабля, и мне приходилось производить испытания многих вновь построенных кораблей, по большей части военного флота.

Здесь при надлежащей настойчивости была возможность соблюдать основные принципы производства и обработки наблюдений.

Другая область, в которой я работал, — это морская артиллерия и стрельба на море.

Сколь это ни покажется странным, эта область близко соприкасается с исследованиями академика Лазарева, и вот почему: стрельба на море производится не только тогда, когда корабль спокойно стоит на тихой воде, но и когда корабль на ходу и качается на волнении; вот тут-то наводчик должен согласовать нажатие спуска или комендорской кнопки, которой производится воспламенение заряда, с тем, что он видит в этот момент в прицельную трубу, визирная нить которой должна совпадать с целью и удерживаться в этом совпадении, пока не произойдет выстрел; цель же вследствие качаний корабля быстро движется в поле зрения трубы, а выстрел происходит не в момент спуска курка и запаздывает на несколько сотых долей секунды.

Отсюда следует, что здесь чувствительность глаза и согласованность движений руки с зрительными впечатлениями играет первенствующую роль и есть чисто физиологический предел, который не может быть превзойден никакой тренировкой наводчиков.

Вот этот вопрос мне и было поручено исследовать в 1907 г. Мой метод и средства, мне для этого предоставленные, были совершенно иные, нежели у академика Лазарева. В мое распоряжение была дана на три месяца канонерская лодка «Уралец» (1500 тонн) и на ней две пушки, одна шестидюймовая и одна 120-миллиметровая, и неограниченное число патронов для них, из которых мною было в 1907 г. израсходовано: шестидюймовых — около 20 и 120-миллиметровых — около 600, затем по выработанной методе были продолжены моим помощником в 1908 г., причем было произведено то же число выстрелов.

Каждый 120-миллиметровый выстрел стоил около 50 рублей, не считая ни стоимости пушки, которая после 300 выстрелов сменялась, ни стоимости содержания корабля. Едва ли все опыты академика Лазарева обошлись столько, сколько стоит один 120-миллиметровый патрон.

Я могу вам лишь показать вот этот превосходно изданный волюм, где изложены все подробности опытов 1907 г. и их результаты, на основании которых мною был построен прибор (отмечатель) для обучения на берегу или на корабле наводке орудий, как бы при стрельбе на качке, не производя на самом деле ни стрельбы, ни качаний корабля, а воспроизводя в прицельной трубе то зрительное впечатление, которое он видел бы при качании корабля на море; причем он настоящим образом наводит орудие (настоящее бортовое или башенное), производит спуск курка — и иглой отмечается точка попадания; отклонение этой точки от точки прицеливания дает погрешность в наводке.

Здесь я отмечу курьезный, также физиологический, эффект: при упражнениях с этим прибором не только на корабле, но даже в казарме, на берегу, у молодых матросов делается морская болезнь, вызываемая зрительными впечатлениями качки корабля и согласованными с нею движениями тела при наводке орудия, хотя бы эта наводка производилась без всяких усилий наводчика, электромотором, управляемым им нажатием кнопок.