Алексей Крылов - Мои воспоминания

Более двадцати лет, т. е. все время преподавательской деятельности Бориса Борисовича в Морской академии, я был его сочленом. Участвуя иногда как ассистент на экзаменах по его предмету и в совместном обсуждении разного рода вопросов на заседаниях конференций, и мог составить себе представление о взглядах Бориса Борисовича на преподавание и на место, которое принадлежит физике в курсе технического учебного заведения, каким является академия. Князь Голицын предъявлял к своим слушателям в Морской академии весьма серьезные требования, и, излагая термодинамику и теоретический курс электричества, он не стеснялся в математическом их развитии, требуя от слушателей как отчетливого понимания принципов, так и умения прилагать анализ.

Борис Борисович считал, что у техника надо именно развить навык к такому применению анализа и что физика должна попутно давать образцы такого применения при выводе логических следствий из обобщения количественных законов и соотношений, устанавливаемых опытом.

Процессу этих математических выводов он придавал гораздо большее значение, нежели окончательным результатам, видя в этом процессе одну из главных ценностей самого преподавания физики. Читал князь быстро, курсы его были весьма обширны и содержательны, но отвлеченны; поэтому для большинства слушателей они представляли большие трудности для усвоения, требуя усиленной и серьезной работы.

Одной научной и преподавательской деятельности была мало для кипучей натуры Бориса Борисовича. Он занял ответственный и важный пост начальника Экспедиции заготовления государственных бумаг, на котором и пробыл шесть лет, совершенно обновив и реорганизовав дело и оставив по себе самые лучшие воспоминания, проведя вместе с тем в жизнь ряд полезных начинаний, направленных ко благу рабочих, как о том было засвидетельствовано в надгробном слове.

Верненское землетрясение повело к учреждению постоянной сейсмической комиссии. Борис Борисович был призван к участию в делах ее и вскоре по своим трудам и работам занял в этом деле, по общему признанию, одно из первых мест не только у нас, но и в целом мире.

Борис Борисович прежде всего обратил внимание на методы сейсмометрии, т. е. определения движения данного места земной поверхности при землетрясении. Принцип служащих для этого приборов был известен уже много раньше: чтобы получить тело, которое при движении другого тела, служащего ему фундаментом, в этих движениях не участвовало, надо это тело соединить с фундаментом такою упругою связью, чтобы период его собственных свободных колебаний был велик по сравнению с периодами колебаний фундамента.

На этом принципе основано множество самых разнообразных приборов. Борис Борисович подверг их сперва тщательному изучению с теоретической стороны, затем свои теоретические выводы он проверил опытом, построив специальную платформу. После такого критического изучения всего сделанного до него, он начал систематически и последовательно вводить свои усовершенствования как в самое устройство приборов, так и в способы записи их показаний. Переходя постепенно от одного усовершенствования к другому, он разработал и осуществил наряду с оптическим, так сказать, электрооптический или гальванометрический способ записи, доведя его до изумительной точности, и притом не только для самих перемещений, но и для их скоростей, а затем и ускорений. Приборы Бориса Борисовича считаются классическими: ими снабжаются не только наши станции, но их требуют и за границу. Но этого мало: по его плану создана целая сеть сейсмических станций, на которых ведутся правильные и постоянные наблюдения.

Выработав приборы точной сейсмометрии, Борис Борисович указал и самое замечательное их применение. Сейсмические волны представляют упругие колебания земли как твердого тела, образующиеся в какой-либо обыкновенно небольшой, области (эпицентр) и расходящиеся от нее. Колебания этих двух родов — поперечные и продольные; скорость их распространения различная и известная для каждого из них. По промежутку времени между моментами достижения места наблюдения волною того и другого рода можно получить расстояние от места наблюдения до источника колебаний, т. е. до эпицентра.

Ясно, что для определения его положения в пространстве надо знать расстояния до трех станций. Борис Борисович выработал приборы и способ, по которому получается не только расстояние до источника, но и направление распространения колебаний; таким образом, по его методу для определения места эпицентра достаточно показаний одной станции.

Замечательно также приложение, которое сделал для своих приборов Борис Борисович к изучению сотрясений зданий, вызываемых работою неуравновешенных поршневых машин по соседству с ними.

Одною из последних работ Бориса Борисовича в этой области было изобретение им прибора, дающего запись быстро изменяющихся давлений или ускорений. Прибор этот может иметь самые разнообразные применения во многих технических вопросах артиллерийского и морского дела, почему, по поручению Морского ведомства, Борис Борисович принял на себя труд построить такой прибор по определенным заданиям, ему сообщенным. Но это ему не было суждено.

Работы эти занимают промежуток времени около 15 лет, и малая их доля составляет огромный фолиант более чем в 2000 страниц. По одному объему можно судить, сколько времени потребовало бы обстоятельное обозрение их содержания.

В 1913 г. князь принял на себя управление Николаевской главной физической обсерваторией. Здесь он проявил свой талант организатора, свое ревностное отношение к делу и стремление развить задачи обсерватории: из чисто метеорологической сделать ее геофизической вообще.

Война заставила его всеми силами вверенного ему учреждения прийти навстречу нуждам армии, создавая совершенно новые организации и основывая мастерские точных приборов.

Неумолимая смерть похитила Бориса Борисовича в самый разгар его плодотворной и разнообразной деятельности, одной лишь стороны которой я мог коснуться в этом слове, посвященном незабвенной и светлой памяти нашего безвременно угасшего доброго сочлена.

Академик В. А. Стеклов дал обзор тридцатипятилетней научной работы А. М. Ляпунова и охарактеризовал ее результаты, стяжавшие Александру Михайловичу всемирную известность как глубокого мыслителя и творца в избранных им для исследования труднейших математических вопросах. Александр Михайлович, прежде чем всецело предаться чисто ученой работе, занимал кафедру механики в Харьковском университете, и в его библиотеке сохранилось собрание литографированных курсов, им читанных. Вот об этих-то курсах, характеризующих профессорскую деятельность Александра Михайловича, и я позволю себе сказать несколько слов.