Эльдар Рязанов - Неподведенные итоги

В сценарии картины мне захотелось обогатить этот, в общем, довольно тривиальный персонаж. Мне очень импонировала мысль пригласить на эту роль Лию Ахеджакову. Мы с соавтором трансформировали образ, постарались «надеть» его на психофизические данные артистки. По сути, из прежнего характера мы оставили лишь одну черту — «законодательница мод». Мы понимали, что эти претензии секретарши при ее занятной внешности дадут новый комедийный эффект. Когда урок Калугиной — как надо завлекать мужчин, нравиться им, какую походку следует выбрать, как одеваться — дает Лия Ахеджакова, это в сто раз богаче, интереснее, сложнее и смешнее...

В сатирической комедии «Гараж» мы уже специально писали главную роль, Елены Малаевой, для Ахеджаковой. На ее долю выпал персонаж, который нес в себе, если только так можно выразиться, «бациллу совести». Мы уже хорошо знали характер актрисы, ее манеру поведения. Было бы, наверное, проще и легче, чтобы поворот собрания к справедливости и чести совершал эдакий «обаятельный Штирлиц», какой-нибудь супермен или суперменша. Но нам казалось более правильным предназначить эту святую роль неказистой, как и ее старенький «Москвич», матери-одиночке. Нам думалось, что, если всю бучу поднимет забитая жизнью, но не потерявшая главных критериев «шмакодявка», как ее обзывают в фильме, это будет и более жизненно и более глубоко. Ведь изменить течение собрания какому-нибудь именитому или представительному мужчине куда легче, чем маленькой, не занимающей никакой должности, не обладающей никаким влиянием женщине.

Но в этом случае от исполнительницы требовались исключительные личные качества. По моему мнению, Ахеджакова обладала ими полностью.

Приступая к работе над фильмом, я сказал себе: «Если Ахеджакова не сможет по каким-либо причинам играть роль Малаевой, то я или отложу съемки до того времени, когда она освободится, или же вообще не стану снимать картину без нее».

В чем же секрет ее таланта? Главное в этой актрисе — удивительное растворение ее человеческой сущности в ролях, которые она играет. Ахеджакова в жизни — человек деликатный, искренний, застенчивый, одухотворенный, скромный и вместе с тем принципиальный и непримиримый к несправедливости и злу. И вот эти личные качества наполняют каждую ее актерскую работу. Ахеджакова не может, по-моему, сыграть злодейку или же неприятную, непривлекательную героиню. Если ей поручить отрицательную роль, я думаю, симпатии зрителя окажутся на стороне этого отрицательного персонажа.

Огромную радость испытал я, работая с Лией Ахеджаковой над «Небесами обетованными». Ее персонаж — опустившаяся художница, бомжиха Анфимья Степановна (или просто Фима), обладает неиссякаемым запасом жизнестойкости. Ей наплевать на все условности, она, в частности, не стесняется и просить милостыню. Побираясь, она вносит в нищенство своеобразный артистизм и очаровательную наглость. Любит Фима и к бутылочке приложиться. Она остра на язык, находчива, презирает любое начальство, отрицает фальшивые ценности. Кажется, что Фима порхает по жизни легко и бездумно. Но в этой маленькой бесшабашной забулдыге живет невероятное чувство собственного достоинства, она верный, преданный друг, нежная, любящая сестра, она снисходительна к житейским слабостям других, а в ее сердце сохранилось нетронутое пространство для чистой, праведной любви, которая проявляется к отставному полковнику скрытно и целомудренно. Фима — талантливое, привлекательное существо во всем, даже в побирушничестве. За этими качествами проглядывает уникальный талант очаровательной актрисы, щедро наделившей свой персонаж собственным душевным богатством. Работать с Лией Ахеджаковой — наслаждение и счастье.

Творчество Ахеджаковой очень демократично. Ее человеческие и гражданские привязанности всегда с угнетенными, обиженными, оскорбленными. Она всегда против сытых, самодовольных, властолюбивых, толстокожих. Ее персонажи неизменно трогательны, наивны, беззащитны. Она сочувствует слабым и ненавидит жестоких. И в этом ее творческое кредо совпадает с позицией великого Чарли Чаплина — защищать бедных и несчастных. С Чаплиной ее роднит и другое: при серьезном, почти трагическом внутреннем отношении к событиям выражение их часто бывает нелепым и отсюда — смешным. Но Ахеджакова никогда не старается просто развеселить зрителя, не корчит гримас в угоду невзыскательным вкусам. Она всегда погружена в образ и действует изнутри характера. Когда Ахеджакова вошла в роль, ее можно смело ставить в любые новые, совершенно неожиданные обстоятельства — она никогда не выбьется из образа.

Ахеджакова, так же как и Андрей Мягков, принадлежит к редким артистам, которые способны на изумительные импровизации. Причем находки ее не только актерского плана, но и часто литературные. Живя в образе, она может «подкинуть» авторам реплику, которая очень точно выражает суть персонажа.

Ахеджакова любит людей, и поэтому каждая роль, созданная ею, так привлекает самые разные слои публики. Ее огромные глазищи излучают свет, притягательность, боль, нежность, и все это проникает в сердца зрителей. Природа редко сотворяет чудо. Но в случае с Ахеджаковой ей это удалось.

В ноябре 1979 года мне неоднократно звонили из Киевского Дома кино — приглашали приехать. Киевляне хотели устроить мой творческий вечер — сначала выступление, ответы на вопросы, а в заключение встречи показ «Гаража». Я не соглашался и не отказывался, все откладывал, тянул. Ехать почему-то не хотелось. Как будто я предчувствовал беду.

Однажды в дверь моей квартиры раздался звонок. На пороге стоял оператор «Мосфильма» В. Климов. В руках он держал знаменитый киевский торт и бутылку прославленной украинской горилки с перцем. Климов только что приехал из Киева и был, по сути, всего лишь курьером, передаточным звеном. Работники Киевского Дома кино попросили вручить мне это подношение. Я попытался уклониться от даров, но Климов всучил мне их в руки и удалился. Подарки эти были мне ни к чему. Торты я из-за своей роскошной комплекции не ем, а к водке, в том числе и к горилке, отношусь спокойно. Положение было дурацкое, тем не менее слабость я вроде бы проявил, подарочки принял.

А через несколько дней снова позвонили из Киева. Милый женский голос осведомился, получил ли я маленькие сувениры с Украины, и опять повторил свое приглашение. Я почувствовал себя почему-то обязанным. Отказываться после этой безгрешной и бессмысленной взятки тем не менее было как-то неловко. И я, досадуя на свою мягкотелость, согласился. Времени свободного у меня не хватало, и мы порешили, что я приеду только на один день. Утром сойду с поезда, день потрачу на осмотр города, вечером выступлю и прямо из Дома кино отправлюсь на московский поезд.