Алексей Пантелеев - Наша Маша (Книга для родителей)

“Скоро папа и мама приехали, а за ними гости. Свинья приехала, маленькие мишутки приехали, коза приехала, козел, маленькие орляточки, маленькие тигряточки...”

(Продолжение следует.)

Мама (наша мама, а не курица) уехала на рынок, а без ее помощи мне не обойтись, не расшифровать эти беглые заметки...

7.9.60.

(Продолжение)

“У-на, у-на, веселились,

У-на, у-на, веселились!..

Елочку поставили, танцуем и танцуем... Верблюд фрукты и конфеты принес, зайчик морковку и капусту, медведь принес шоколад, а котик принес мясо и молочко— в бутылочке... а мясо— в бумажке. И все удивлялись: что он такое принес? Когда они уходили, папа их провожал, а маленького куренка уже укачивали. А гости ушли и промокли. Бегемот нечаянно пришел... Он опоздал прийти... Куренок маленький уже спал. Но папа накормил его все-таки”.

— А что он ел, Маша,— бегемот?

— Кажется, кисель, мясо и чай. И лиса нечаянно опоздала.

— А что лиса ела в доме у курицы?

— Она добрая лиса была. Она только петухов ела.

— Как, Маша? Петухов?!! Значит, она и папу съела?

— Ну что ты, мама! Петуха она понюхала, а съела тесто.

— Какое еще тесто?

— На кухне. Честное слово, тесто съела. Потом все гости вернулись и стали есть. Опять все ели, ели... Ничего не оставили, все съели.

* * *

Другая сказка. Эту сказку Маша “читает” (будто бы читает):

— Книга называется “Никогда”. Никогда не жили петух и курица. Никогда они не дрались. Никогда петух не мучил курочку. И петуха никогда не мучили. Маленьких цыплят тоже никогда не мучили. И никогда не ели кашу. Потом петух стал художником, он рисовал: апельсин, лисичку и своего цыпленка, потом— яблоко, банан и грушу.

Художник рисовал длинное какое-то здание. Забор рисовал, грибы-счастливчики и ягоды...

(Поставленную перед собой “формальную задачу” уже забыла.)

* * *

Мама целовала Машу, и Маша сказала:

— Я какая-то обласканная.

8.9.60.

Ходили по грибы. Необыкновенный урожай маслят. В сосновом молоднячке за шоссейной дорогой набрали часа за полтора-два штук двести пятьдесят аппетитных крепеньких грибочков в коричневых клеенчатых шапочках.

Приволокли еще несколько больших хворостин. Вечером топили плиту, варили, жарили и мариновали грибы. Машка получила еще одно удовольствие: чистила грибы. Правда, очень скоро ее погнали спать, но спать она не могла.

— Ты что не спишь?

— Не могу. Я думаю все.

— О чем ты думаешь?

— Как я буду чистить грибы...

* * *

— Ой, мама, хорошо, что ты пришла! Погрей мне, пожалуйста, животик. А то у меня обострение.

Слыхала, как говорили: “У нее с горлышком обострение”, “У меня с ногой обострение”.

* * *

Беспокоимся: давно нет писем от бабушки и от тети Ляли.

Сидим дома. За окном беспросветный дождь.

Ходит пастух с маленьким дамским зонтиком. Коровы почему-то все черные.

9.9.60.

Трудно объяснить, почему мы здесь живем, не уезжаем в Питер. И ночью, и днем без передышки льет дождь. Холодно. Вчера вечером тетя Минзамал перебралась из своего бельведера вниз, в столовую. Умываемся в комнатах. Гимнастики уже много дней не делали.

Кашляем и чихаем.

Но живем все-таки, не уезжаем. Главное, что работается мне хорошо. Да и надежда нас не оставляет, что будет еще и на нашем небе солнце.

* * *

Утром сидит за столом завтракает. Съела сыр, слизала масло с бутерброда, а хлеб оставила.

— Маша! Кто же так ест?! Разве так хлеб и сыр едят?

Прихожу через минуту. Съела и второй кусок сыра.

— Ты что же это?

И мама:

— Ай! Ай! Разве так едят?

— А я по-грузинскому.

Кто-то в ее присутствии действительно говорил, что в Грузии едят сыр куском, заедая его хлебом.

10.9.60. Суббота.

Вчера весь день просидели дома. Только папа под вечер вышел во двор нарубить дров.

Вечером занимались с Машей азбукой, складывали из черных вырезных букв слова.

* * *

Мама читала Машке рассказ Куприна, напечатанный в “Огоньке”. Там речь идет о петухе, которого загрызли соседские собаки. Маша слушала внимательно, потом перебила маму и говорит:

— Нет, ты неправильно прочла этот рассказ.

— Как неправильно?

— Я его не так поняла.

— А как ты поняла?

— Я поняла по-обыкновенному. Просто петух убежал, и его спасли хорошие собаки.

* * *

Как-то на этих днях мама спрашивает:

— Машенька, у тебя что-нибудь болит?

— Да, болит.

— Что же у тебя болит?

— Головка болит. Потом ручки, животик, ушко...

— Ах, вот как! Ушко болит?!

Подчеркивая эти слова, мама хочет сказать: ах, вот как? Тогда надо принять меры.

Но Машка понимает грозный тон этих слов по-своему.

— Нет, нет!— кричит она.— Не ушко! Ухо болит!

Дело в том, что я не рекомендую ей говорить: “Возьми меня за ручку”, “Дай мне кусочек”, “Я промочила ножки” и тому подобное.

И в самом деле— терпеть не могу эти сладенькие уменьшительные и ласкательные, которыми так неумеренно пользуются у нас в разговорной речи.

Куприн называл этот язык “языком богаделок и приживалок”.

* * *

Ужинает. Есть не хочется. Давит ложкой творог на тарелке.

— Смотри, мама, какие я размазняки делаю.

* * *

Выпятила средний палец, остальные прижала к ладошке.

— Смотрите! Смотрите! Средний палец на такси едет.

* * *

Погода немного разгулялась. Правда, небо свинцово-сизое, но в просветах иногда появляется солнышко.

Машку облачили в пальто, поверх пальто напялили плащик и в этом костюме космонавта выпустили в сад.

Играет одна. Мама уехала в Лугу, тетя Минзамал мыслями уже в Питере, куда сегодня уезжает, а папа работает.

Несколько раз за окном раздавалось:

— Папычка-а-а! Ты что делаешь?

Получив очень знакомый ей стереотипный ответ, понуро удаляется.

Позже, когда папа кончит свой “урок”, пойдем в лес.

* * *

Пришли два письма от тети Ляли. Одно письмо, представьте себе, написано на горчичниках! Это— Маше подарок (здесь горчичников купить мы не могли).

— Нет, нет!— кричит Машка.— Не надо мне этого подарочка! Я боюсь!

11.9.60.

Вчера ходили втроем в наш лесочек, в тот молодой соснячок, где растет так много маслят. Опять набрали около трех сотен этих аппетитных грибков. Больше половины отдали тете Минзамал, которая уехала вчера на три дня в Ленинград.

Машка отличная грибница. Мы с мамой, старые опытные волки, зубры, набрали на каждого по сто с небольшим грибов, а Машка— четырехлетняя— собрала 57 штук.

А утром мы с нею ходили еще и за дровами. Собирать хворост и всякие деревянные колобашки— это почти так же интересно, как собирать грибы.

И уже поздно вечером опять ходили с мешком. На этот раз у нас была двойная цель: искали еще ножичек, который потеряла Маша, когда мы возвращались из похода за маслятами. Ножа не нашли.