Александр Звягинцев - От первого прокурора России до последнего прокурора Союза

Российские террористы вскоре дали свой ответ на решение о введении военно-полевых судов. В 1906–1908 годах они организовали настоящую охоту на высших должностных лиц империи и, в частности, на тех, кто служил в военном ведомстве или в системе Министерства юстиции. Особенно ощутимый урон понесло главное тюремное управление. Готовилось покушение и на И. Г. Щегловитова.

Щегловитовская юстиция самым печальным образом отразилась на деятельности суда. Никогда еще со времени введения Судебных уставов 1864 года судебные установления не падали так низко в общественном мнении. Сколько-нибудь демократически настроенные современники были единодушны в своих оценках — суд фактически уничтожен. И. В. Гессен, например, отмечал, что при Щегловитове «вплоть до Сената судебные учреждения насквозь пропитались угодливостью, разлагающей все устои правосудия». И еще одно его высказывание: «Суд превращен в капище беззакония».

Так же резко отзывался о суде и судебной политике Щегловитова бывший председатель Совета Министров С. Ю. Витте. Он писал: «Хорош наш Ванька Каин! (так Витте часто называл Щегловитова. — Авт .) Я читал последний всеподданнейший доклад, в котором он хвастает, что без отмены судебной несменяемости сумел заставить суд, как он говорит, служить требованиям и интересам государственности».

В то же время министр юстиции и генерал-прокурор И. Г. Щегловитов пользовался абсолютным доверием императора и это помогало ему удерживать свое кресло долгое время. Государь не забывал осыпать его и своими милостями. 1 января 1907 года он назначил Щегловитова членом Государственного совета и присутствующим в Сенате, с оставлением в должности министра. Затем Иван Григорьевич получил чин тайного советника; в марте 1911 года в день празднования 200-летия Правительствующего сената, ему было пожаловано высокое звание статс-секретаря, а через год он был награжден орденом Белого Орла. 20 ноября 1914 года Щегловитов стал действительным тайным советником, а в апреле 1915 года ему вручена светло-бронзовая медаль за труды по отличному выполнению всеобщей мобилизации, для ношения на груди на ленте Белого Орла.

К 1915 году И. Г. Щегловитов стал заметно тяготиться своими обязанностями по руководству Министерством юстиции. К тому же на него и ряд других министров с ярко выраженным правым уклоном продолжались резкие нападки со стороны думских фракций. Чтобы как-то успокоить общественное мнение, император Николай II в 1915 году отправил в отставку военного министра Сухомлинова, министра внутренних дел Маклакова, обер-прокурора Святейшего Синода Саблера и министра юстиции Щегловитова. Все они в общественном сознании «слыли безнадежными реакционерами».

В Государственном совете, членом которого остался Щегловитов, его избрали заместителем председателя правой фракции. Привыкший к диктаторским замашкам, которые приобрел за время пребывания в министерском кресле, он, конечно, не был удовлетворен доставшейся ему второстепенной ролью в совете и не оставлял тщеславных намерений снова взойти на политический Олимп. И его ожидания оправдались. 24 декабря И. Г. Щегловитов был неожиданно приглашен к императору. После обычного приветствия Николай II сразу же заявил: «Я вас вызвал для того, чтобы вам предложить должность председателя Государственного совета”. Бывший генерал-прокурор, по его словам, поблагодарил императора и сказал, что он польщен «милостивым вниманием» государя, но чувствует, что ему трудно занять этот пост, так как он принадлежит к правой группе, которая не пользуется симпатиями в Государственном совете. На это император ответил, что его выбор является окончательным. В конце беседы Николай II сказал: «Вы хорошо знаете деятельность Акимова, — он вас очень ценил, — и мое желание в том, чтобы вы следовали тому направлению, которого тот держался».

Указ о назначении И. Г. Щегловитова председателем Государственного совета был опубликован 1 января 1917 года. В тот же день высочайшей грамотой он был удостоен ордена Св. Александра Невского.

Февральская революция застала Щегловитова врасплох. Его арестовали одним из первых. Для проведения следствия над бывшими высшими должностными лицами царской империи правительство образовало Чрезвычайную следственную комиссию. Подготовку к допросу И. Г. Щегловитова возложили в комиссии на товарища председателя С. В. Завадского, бывшего одно время прокурором судебной палаты, а затем Сенатором гражданского кассационного департамента Правительствующего сената. Члены комиссии допрашивали Щегловитова неоднократно; особенно подробно — 24 и 26 апреля 1917 года. По словам Завадского, во время допроса бывший министр юстиции смотрел на него с «кротким упреком».

Первое обвинение И. Г. Щегловитову было предъявлено следователем В. В. Соколовым 3 июня 1917 года по статье 362 Уложения о наказаниях (преступление по должности). Затем ему предъявляли обвинения 27 и 28 июня, 3 августа, 12 и 13 сентября 1917 года. Он обвинялся, например, в том, что допустил фальсификацию по делу Бейлиса, умышленно искажал по некоторым делам факты во всеподданнейших докладах императору, что незаконно увольнял и перемещал лиц судебного ведомства и совершал другие преступления по должности. Щегловитов активно защищался. Не отрицая некоторых фактических обстоятельств, он тем не менее не признавал себя виновным. После ареста И. Г. Щегловитов содержался в Трубецком бастионе Петропавловской крепости.

После Октябрьской революции Чрезвычайная следственная комиссия, так и не завершив своей работы, была закрыта. Большинство высших царских сановников, в их числе и И. Г. Щегловитов, остались в заключении в Петропавловской крепости. В конце марта 1918 года Ивана Григорьевича перевезли в Москву и поместили в Бутырскую тюрьму. В июне 1918 года дело Щегловитова приняли к своему производству члены следственной комиссии Революционного трибунала при ВЦИК Розмирович и Цейкель. И. Г. Щегловитову вменялись в вину различные деяния почти в полтора десятка пунктов. В частности, большевики обвиняли его в том, что он усилил степень уголовной репрессии по политическим делам; содействовал введению военно-полевых судов после разгона 1-й Государственной думы и попустительствовал, после их упразднения, передаче военно-окружным суда м дел о политических преступлениях; неуклонно требовал, путем прямого давления и циркулярных предложений, от чинов своего ведомства вынесения обвинительных приговоров, «видя в этом одно из наиболее сильных средств борьбы с революционным движением», угрожая лицам, выносившим мягкие и оправдательные приговоры, репрессиями до увольнения со службы включительно; не останавливался в борьбе с революционными партиями и освободительным движением перед созданием искусственных и инсценированных процессов и т. п.