Геннадий Ананьев - Котовский

Приговор военно-окружного суда был неумолим:

«…подсудимого Григория Котовского, уже лишенного всех прав состояния, подвергнуть смертной казни через повешение…»

Он отказался подать прошение о помиловании. Лишь написал письмо Н.В. Брусиловой, жене командующего Юго-Западным фронтом А.А. Брусилова, который по долгу службы должен был утверждать приговор.

Кто подсказал Котовскому написать ей письмо, каким образом оно было вынесено из камеры смертника, неизвестно. Ясно лишь из записей в дневнике Н.В. Брусиловой, что письмо Григория Ивановича было передано в полночь привратнику Брусиловой каким-то мальчуганом.

«Письмо длинное, подробное и очень хорошо написанное, - вспоминала Н.В. Брусилова. - На рассвете он должен был быть повешен. Письмо было написано за несколько дней ранее, но никак не могло быть передано…

Читая это письмо, первый раз в жизни я отдала себе отчет, что от меня зависит жизнь и смерть человека».

Брусилова, не теряя времени, позвонила генерал-губернатору Эбелову, губернатору города Сосновскому, прокурору Одессы и попросила их отложить казнь Котовского, чтобы иметь время написать мужу.

Не сразу было получено от них согласие на отсрочку казни. И Эбелов и Сосновский весьма настойчиво просили Брусилову не беспокоить мужа, как они выражались, по пустякам, но Брусилова сумела упросить их отложить казнь Котовского на несколько дней.

А на следующий день А.А. Брусилов дал по прямому проводу распоряжение в Одессу о замене Котовскому смертной казни каторгой без срока.

Котовскому объявили об этой замене и перевели в камеру «вечников». Впервые после суда он вздохнул свободно. Сорок пять кошмарных ночей, когда каждый стук будил и вызывал тревожный вопрос: «Идут?!» - остались позади. Он вновь слышит человеческие голоса, даже смех и шутки.

Григорий Иванович был благодарен своей спасительнице. Как только Февральская революция позволила ему покинуть стены тюрьмы, он при первой же возможности нанес визит Н.В. Брусиловой и поблагодарил за спасение.

Весть о Февральской революции, свергнувшей царя в России, быстро докатилась до одесской тюрьмы. Все ждали больших перемен.

3 марта 1917 года в тюремном дворе собрали всех политических заключенных. Под восторженные крики «ура!» зачитал начальник тюрьмы телеграмму министра юстиции Временного правительства Керенского и объявил, что они свободны.

Решение правительства об амнистии только политических заключенных вызвало недовольство тех узников, которые были осуждены как уголовники, но уголовных преступлений не совершали. Дело в том, что по статьям уголовного кодекса царское правительство судило и тех, кто не хотел воевать за «царя и отечество». Таких заключенных в одесской тюрьме насчитывалось более семисот человек. Они подняли гвалт, принялись бить стекла в окнах, стучать в двери камер, требуя пересмотра и их дел.

Пять суток бурлила тюрьма. Котовский убеждал заключенных, что добиваться новых послаблений в тюремном режиме следует мирными коллективными требованиями, что придет время, и свободу получат все.

Но такой оборот не устраивал монархистов. Они намеревались, подняв восстание в тюрьме, обвинить затем в подстрекательстве большевиков и начать над ними расправу. Восстание они все же спровоцировали.

8 марта во время прогулки арестованные вдруг обнаружили во дворе ящики с водкой. Как и предполагал начальник тюрьмы, по распоряжению которого водка была «подброшена», многие уголовники поддались на провокацию. Пьяные, они ворвались в цейхгауз, который тоже оставался почему-то в тот день без охраны, расхватали винтовки, револьверы, кинулись к воротам. Тогда Котовский бросился наперерез.

- Стойте! Вы губите себя!

Он стоял у ворот решительный, уверенный. Хотя не мог не понимать, что возбужденная толпа уголовников может его и не послушать, может смять, растоптать. Но он пошел на риск. Ради их же спасения.

Многие, особенно трезвые, вняли его призыву. Подоспевшие на помощь верные товарищи из боевого отряда Афанасьев, братья Гефтманы, Ивченко, Кицис, Стригунов поддержали его. Толпа утихла…

Правда, иные уголовники попытались, используя момент, бежать, но, как только они перелезали через стену, их тут же хватали казаки. Как и предполагал Котовский, казачьи сотни были вызваны к тюрьме заблаговременно и лишь ожидали своего часа, чтобы пустить в ход нагайки и шашки.

Пока казаки и стражники ловили беглецов, во дворе тюрьмы шел митинг. Выступивший на нем Григорий Иванович предложил: охранять ворота силами самих заключенных из бывших солдат, снять со всех кандалы, двери камер, днем держать открытыми, разрешая свободное передвижение в пределах тюрьмы, контроль за поступлением продуктов и их использованием по назначению возложить на заключенных, разрешить свидания заключенных с родственниками, все камеры обеспечить матрацами и одеялами, наладить отопление всех камер…

Переговоры с начальником тюрьмы поручили группе каторжан во главе с Котовским. Почти все требования заключенных были приняты. Кроме того, Григорий Иванович потребовал, чтобы выяснили степень вины начальника тюрьмы и других должностных лиц, пытавшихся спровоцировать восстание арестантов.

Вскоре начальник тюрьмы как ярый монархист был арестован, а каторжане контроль за выполнением нового режима возложили на Котовского.

Так возникла «тюремная республика» во главе с Григорием Котовским, как когда-то жила несколько дней в Александровском централе «свободная республика» под руководством молодого Дзержинского.

Вновь имя Котовского появилось на полосах газет. Только теперь говорили о нем больше всего уважительно, расхваливали его организаторские способности. «Одесские новости» 13 марта 1917 года писали, что в местной тюрьме после происшедшего в ней восстания арестантов царит полный порядок. Во всех внутренних помещениях тюрьмы нет ни одного надзирателя. В тюрьме полное самоуправление. Во главе военных и уголовных узников стоят Котовский и помощник присяжного поверенного Звонкий. По их требованию администрация разрешила свидания родственников не только с осужденными арестантами, но и подследственными, которые многие месяцы не имели еще ни одного свидания.

Шумиха, поднятая в газетах, привлекала внимание одесситов к тюрьме. К ней потянулись любопытные, и Котовский охотно стал водить их как экскурсионные группы по тюремным корпусам. Показывал темные крохотные карцеры, сырые, холодные; показывал канцелярию начальника тюрьмы Перелешина.

В те дни Котовский взвалил на себя еще одну непомерную ношу - перевоспитание уголовных преступников. Он созывает городское собрание уголовников Одессы, назначив местом для его проведения кафе «Саратов».