Георгий Жуков - Воспоминания и размышления (Том 1)

Операции различались и по своему размаху - ширине полосы действий войск, глубине ударов, темпам наступления, если это была наступательная операция.

Каждая наша военная кампания или операция требовала глубокого осмысления. Это же относилось и к продуманному замыслу, точному определению общих и частных целей войск, участвующих в операции, их задач, соответствующих целям и задачам оперативного построения и боевых порядков.

При подготовке операции особое значение Ставка придавала отработке тесного взаимодействия фронтов и армий между собой, между видами вооруженных сил и родов войск. Все эти данные с обозначением количества войск и материальных средств ложились в первую очередь на карты Генерального штаба и Военных советов фронтов, участвующих в операции. Но это еще не все.

В наиболее ответственные моменты представители Ставки непосредственно в районе операций не только на картах, но и на местности увязывали задачи, конкретное время и рубежи, силы и средства, способы действий видов вооруженных сил и родов войск, чтобы ничто из их возможностей не пропало даром, не било мимо цели. По ежедневным докладам своих представителей о проделанной лично ими работе Ставка точно могла судить относительно степени готовности операции.

Среди главных вопросов, которые подвергались всестороннему анализу, были и такие, как пути завоевания господства в воздухе, организация всех видов разведки, отработка данных об обстановке.

Большое внимание уделялось управлению войсками. Видимо, осмыслив ошибки в этом вопросе, допущенные в первом периоде войны, Верховный не раз говорил нам с А. М. Василевским, направляя на фронты в качестве представителей Ставки, чтобы мы посмотрели с пристрастием, как тот или иной командующий руководит войсками.

Должен сказать, к чести наших командующих фронтами и армиями, что они всегда помнили о долге перед Родиной, перед партией, постоянно упорно учились сложному полководческому искусству и стали его подлинными мастерами.

Я не знаю случая, когда бы Ставка собиралась в полном своем составе. Даже при обсуждении важнейших операций, в которых участвовало 3-4 фронта, и военных кампаний в работе Ставки принимали участие лишь те ее члены, которых приглашал Верховный, или те, кто выполнял особо ответственную задачу в рассматриваемой операции.

Относился к членам Ставки Верховный Главнокомандующий далеко не одинаково. Большое уважение он питал, например, к Маршалу Советского Союза Борису Михайловичу Шапошникову. Он называл его только по имени и отчеству и в разговоре с ним никогда не повышал голоса, даже если не был согласен с его докладом. Б. М. Шапошников был единственным человеком, которому И. В. Сталин разрешал курить в своем рабочем кабинете.

Такое отношение было вполне заслуженным. Борис Михайлович являлся одним из наиболее глубоких военных ученых нашего государства, сочетавшим знание теории военной науки с большим практическим опытом работы по оперативно-стратегическим вопросам. Освобождение Б. М. Шапошникова от должности начальника Генерального штаба и назначение его заместителем наркома обороны по строительству укрепленных районов, когда уже развернулась Вторая мировая война, лично я считаю ошибкой.

30 июля 1941 года, когда меня назначили командующим Резервным фронтом, Б. М. Шапошников стал вновь начальником Генерального штаба. Зная дело Генштаба до тонкостей, он быстро провел ряд организационных мероприятий, способствовавших улучшению работы этого главного рабочего органа Ставки. Большое личное трудолюбие и умение Б. М. Шапошникова работать с людьми оказали заметное влияние на рост общего искусства управления войсками в действующей армии и особенно со стороны Генштаба.

К сожалению, возраст, тяжелая рабочая нагрузка и особенно болезнь не позволили ему работать всю войну в Генеральном штабе. В мае 1942 года он передал должность своему первому и вполне достойному заместителю А. М. Василевскому, которого он высоко ценил. В июне 1943 года Б. М. Шапошников был назначен начальником Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова.

С особым уважением И. В. Сталин относился и к А. М. Василевскому. Александр Михайлович не ошибался в оценках оперативно-стратегической обстановки. Поэтому именно его И. В. Сталин посылал на ответственные участки советско-германского фронта в качестве представителя Ставки. В ходе войны во всей полноте развернулся его талант военачальника крупного масштаба и глубокого военного мыслителя. В тех случаях, когда И. В. Сталин не соглашался с мнением Александра Михайловича, Василевский умел с достоинством и вескими аргументами убедить Верховного, что в данной обстановке иного решения, чем предлагает он, принимать не следует.

В. М. Молотов также пользовался большим доверием И. В. Сталина. Он почти всегда присутствовал в Ставке, когда рассматривались оперативно-стратегические и другие важные вопросы. Между ними нередко возникали разногласия и серьезные споры, в ходе которых формировалось правильное решение.

С большим вниманием прислушивался Верховный к мнению А. И. Антонова, даже тогда, когда он не являлся членом Ставки, а временно исполнял должность начальника Генерального штаба. Подпись Алексея Иннокентьевича на директивах Ставки часто шла вслед за подписью И. В. Сталина.

Считаю уместным сказать здесь об отношении Верховного к командующим и начальникам штабов фронтов. По моим наблюдениям, из командующих фронтами И. В. Сталин больше всего ценил Маршалов Советского Союза К. К. Рокоссовского, Л. А. Говорова, И. С. Конева и генерала армии Н. Ф. Ватутина. Из командующих армиями Верховный выделял А. А. Гречко и К. С. Москаленко, ныне Маршалов Советского Союза, маршалов бронетанковых войск П. С. Рыбалко, П. А. Ротмистрова, генерала армии Д. Д. Лелюшенко, генерала армии И. И. Федюнинского.

Из начальников штабов фронтов Верховный отличал В. Д. Соколовского и М. В. Захарова, ставших после войны Маршалами Советского Союза, и генерала армии М. С. Малинина.

Хорошее мнение у И. В. Сталина сложилось о командующем авиацией дальнего действия Главном маршале авиации А. Е. Голованове, командующем артиллерией Красной Армии Главном маршале артиллерии Н. Н. Воронове. Важные задачи обычно он ставил им лично.

Из военно-морских военачальников И. В. Сталин очень высоко ценил адмирала флота Советского Союза И. С. Исакова.

Нельзя не сказать здесь доброго слова о А. В. Хрулеве, с мнением которого Верховный очень считался и часто с ним советовался по широкому кругу вопросов снабжения войск.

Невозможно перечислить всех тех, кто пользовался доверием И. В. Сталина. Скажу только одно: он хорошо знал их лично, ценил за знания и преданность делу и, когда возникала особо ответственная задача, в первую очередь поручал ее решение этим людям.