Георгий Жуков - Воспоминания и размышления (Том 2)

На очередном заседании Контрольного совета нам пришлось сделать резкое заявление по этому поводу, подчеркнув, что история знает мало примеров подобного вероломства и измены союзническим обязательствам и долгу.

Советский Союз, указали мы, строго выполняет свои союзнические обязательства, которые были приняты всеми союзниками в этой войне. Мы считаем, что английское командование и его правительство заслуживают серьезного осуждения.

Монтгомери пытался отвести советское обвинение. Его коллега американский генерал Клей молчал. Очевидно, он знал об этой директиве премьер-министра Англии.

Впоследствии Черчилль, выступая перед избирателями округа Вуддфорд, открыто заявил, что, когда немцы сдавались сотнями тысяч в плен, он действительно направил подобный секретный приказ фельдмаршалу Монтгомери. Некоторое время спустя и сам Монтгомери подтвердил получение этой телеграммы от Черчилля.

За годы войны, как известно, гитлеровцы угнали миллионы советских людей в Германию на принудительные работы и в концлагеря. Всех освобожденных в восточной части Германии мы старались как можно скорее вернуть на Родину, по которой люди за тяжкие годы в неволе так истосковались. Но значительная часть советских граждан и бывших в германском плену наших солдат и офицеров находилась в зонах союзников.

Естественно, мы стали настойчиво добиваться передачи их в нашу зону для возвращения в Советский Союз. Я обратился к Д. Эйзенхауэру, который с пониманием отнесся к этой просьбе, и нам удалось значительную часть советских людей вывезти из американской, а затем и английской зон.

Но потом нам стало известно, что среди советских граждан, солдат и офицеров, находившихся в лагерях военнопленных, американцы и англичане ведут усиленную агитацию за невозвращение на Родину. Их убеждали остаться на Западе, обещая хорошо оплачиваемую работу и всякие блага. При этом была пущена в ход обычная в таких случаях клевета на Советский Союз и всевозможные запугивания.

Под влиянием антисоветской агитации некоторая часть этих людей, совершивших те или иные преступления перед Родиной, действительно отказались вернуться, связав свою судьбу с американской и английской разведкой. Но были и такие, которые, польстившись на обещанную "легкую жизнь", колебались в своем решении не возвращаться в Советский Союз.

При встречах с Эйзенхауэром и его заместителем генералом Клеем мы резко протестовали против этой антисоветской пропаганды. Эйзенхауэр и Клей вначале пытались прикрыться "гуманными целями", но затем разрешили нашим офицерам встретиться для разговора с задержанными советскими людьми в американских лагерях.

После откровенных бесед и разъяснений советскими офицерами вопросов, волновавших этих людей, многие, поняв свое заблуждение и фальшь пропаганды американских разведчиков, заявили о своем решении вернуться и прибыли в советскую зону для отправки на Родину.

В конце мая 1945 года И. В. Сталин предупредил меня о том, что, возвращаясь после посещения Москвы, проездом через Берлин, мне нанесет визит Гарри Гопкинс, особо доверенное лицо президента США.

Г. Гопкипс, по мнению И. В. Сталина, был выдающейся личностью. Он много сделал для укрепления деловых связей США с Советским Союзом.

Прямо с аэродрома Гарри Гопкинс с супругой, очень красивой женщиной лет тридцати, приехали ко мне. Среднего роста, очень худой, Г. Гопкинс имел крайне переутомленный и болезненный вид.

В беседе принял участие А. Я. Вышинский.

За завтраком Г. Гопкинс сказал, что был принят в Москве И. В. Сталиным. Во время этой встречи обсуждались вопросы предстоящей Конференции глав правительств.

- Черчилль настаивает собраться в Берлине 15 июня, - сказал Г. Гопкинс, но мы не будем готовы для участия в таком ответственном совещании к этому сроку. Наш президент предложил назначить конференцию на середину июля. Мы очень рады, что господин Сталин согласился с нашим предложением. Предстоят весьма сложные разговоры о будущем Германии и других стран Европы, а уже сейчас накопилось много "горючего материала".

- Если наши страны в сложных условиях войны находили общий язык для организации разгрома фашистской Германии, надо полагать, что теперь главы правительств смогут договориться о мерах по окончательной ликвидации фашизма и устройству жизни Германии на демократической основе, - ответил ему А. Я. Вышинский.

Г. Гопкинс ничего на это не ответил. Сделав глоток кофе, он сказал, глубоко вздохнув:

- Жаль, не дожил президент Рузвельт до этих дней, с ним легче дышалось.

Г. Гопкинс с супругой пробыли у меня около двух часов. Прощаясь, он сказал, что вылетает в Лондон, где примет участие в переговорах с У. Черчиллем.

- Я уважаю старика, - сказал он, - но тяжелый он человек. С ним мог легко разговаривать лишь Франклин Рузвельт...

Вскоре к нам прибыла группа ответственных работников Комитета госбезопасности и Наркомата иностранных дел для подготовки предстоящей конференции.

Я объяснил им, что в Берлине нет надлежащих условий для проведения конференции глав правительств, и предложил ознакомиться с районом Потсдама.

Потсдам тоже был сильно разрушен, размещать там делегации было трудно. Единственное большое здание, которое уцелело, был дворец германского кронпринца. Здесь было достаточно помещений для заседаний и работы многочисленных экспертов и советников.

Для расквартирования глав делегаций, министров иностранных дел, основных советников и экспертов хорошо подходил пригород Потсдама - Бабельсберг, почти не пострадавший от бомбежек. В Бабельсберге до войны жили крупнейшие правительственные чиновники, генералы и прочие видные фашистские деятели. Пригород состоял из многочисленных двухэтажных вилл, утопавших в зелени и цветниках.

Москва санкционировала наше предложение о подготовке конференции в районе Потсдама. Дали свое согласие на проведение конференции в этом районе англичане и американцы.

Началась спешка с приведением в надлежащий порядок территорий, зданий, путей движения. Пришлось выделить многочисленные отряды и команды инженерных частей. Работа шла чуть ли не 24 часа в сутки. К 10 июля все было закончено, подходило к концу и оборудование помещений.

Надо отдать должное энергичным усилиям хозяйственных работников тыла во главе с генералом Н. А. Антипенко, которые в короткий срок проделали колоссальнейшую работу. Особенно много пришлось потрудиться начальнику квартирно-эксплуатационного отдела полковнику Г. Д. Косогляду.

В помещении дворца, где должна была проходить конференция, капитально отремонтировали 36 комнат и конференц-зал с тремя отдельными входами. Американцы выбрали для апартаментов президента и его ближайшего окружения голубой цвет, англичане для У. Черчилля - розовый. Для советской делегации зал был отделан в белый цвет. В Нойен Гартэн соорудили множество клумб, высадили до десяти тысяч различных цветов, сотни декоративных деревьев.