Аркадий Яровой - Прощай, КГБ

В конце сентября 1998 года сотрудники ФСБ еще не получали зарплату за август, отпускных за июль, а пайковых аж с января. Любопытна реакция власти на финансовый обвал 17 августа 1998 года. Все сотрудники центрального аппарата ФСБ были выведены за штат, им приказано сдать оружие – несомненный акт недоверия даже сверхреформированным чекистам. И в то же время началась передислокация к столице частей войск МВД, перевод их на казарменное положение, в райотделы милиции завезены гранатометы и пулеметы.

Теперь уже ни для кого не секрет – кому и почему выгодно содержать спецслужбы России на голодном пайке. В зависимость от криминала попадают уже не отдельные сотрудники спецслужб, а целые их подразделения. При современной нищете спецслужб они уже почти официально, как, скажем, культура и другие материально зависимые государственные структуры, перешли на содержание крупного банковского и иного капитала. Деньги не пахнут!

А то, что руоповцы задержали сотрудников ФСБ, вовсе не значит, что они лучше. Сегодня они поймали, завтра их поймают те, кого они ловили вчера. Милиционеры ловят чекистов, чекисты прокуроров (аж до генерального прокурора Ильюшенко, бравшего взятки, добрались), прокуроры – милиционеров. Круговорот! Кто кого больше отловит. Для видимости и отчета: не зря, мол, хлеб едим.

До суда, как правило, такие факты редко доходят. Как редко доходят до власти и наработки ФСБ. К примеру, специалисты ФСК, подслушав сговор банкиров устроить «черный вторник» на бирже, доложили об этом более чем за неделю своему руководству, а Степашин тут же направил документ на имя Ельцина. Реакции никакой. Скачок курса на бирже привел к правительственному кризису. Так кто с кем работает?

Все меньше честных чекистов находят в себе силы служить Отечеству в ФCБ и все больше появляется в спецслужбах тех, кто приходит служить криминально-финансовому монстру, порожденному нынешней системой власти. Сама же ФСБ не защищена властью!

ФСБ может пресечь действия тех, кто попытается насильственно изменить конституционный строй. Она может защитить Президента, правительство – власть! Но она бессильна в борьбе с коррупцией, с экономическими и финансовыми преступлениями, разоряющими страну. Так ее, главную спецслужбу России, реформировали. Появилась даже расхожая фраза: «Реформы «Лубянки» стали любимым занятием Кремля после тенниса»…

Вот почему Лубянка как орган государственной безопасности не может быть тем щитом и мечом, каким раньше был КГБ. Постоянная перетряска кадров в контрразведке привела ее к полной беспомощности. Создается впечатление, что она не владеет обстановкой в России, например в Чечне, не говоря уж о так называемых ближнем и дальнем зарубежье. ФСБ не знала (или не хотела знать?) о мощных фортификационных сооружениях, возведенных в Грозном с помощью Турции, об иностранных наемниках и деньгах, поступающих из-за рубежа, о «черных аистах», многочисленных снайперах, и прочих элементарных вещах…

Лишь в конце 94-го была сделана попытка поправить дела в контрразведке, Президент и парламент вдруг взялись за «укрепление» органов госбезопасности. Президент перед выборами вернул чекистам следственное управление, а оппозиционная ему Дума наконец приняла в первом чтении «Закон об органах контрразведки Российской Федерации». Способствовали этому и известные события конца 1994 – начала 1995 годов – неудачный штурм Грозного, когда свои же военные подразделения истребляли друг друга, не имея понятия, кто где находится, и блестяще подготовленная и проведенная чеченцами операция по захвату заложников в Буденовске. К тому же газеты трубили: «Нет силы у силовиков»; «ФСБ сегодня напоминает великана на глиняных ногах» и т. д. Сам новый директор ФСК Степашин сообщал на пресс-конференциях, что его структуру отныне нельзя называть силовой, поскольку распущены такие спецподразделения как «Вымпел» и «Альфа».

Однако недолго теплилась надежда на возрождение контрразведки. Последняя «реформа» – зачистка КГБ, проведенная в мае 1997 года на основании указа Президента «О структуре ФСБ РФ», только закрепила бесправное положение чекистов в системе России.

Урезаны все вакантные ставки в ФСБ, многие кадровые чекисты уволены, на службу перестали принимать гражданских лиц, сократили набор в Академию ФСБ. Зарплата сотрудников осталась незащищенной. Зато в Федеральной службе охраны Президента (ФСОП) офицеры получали в среднем в два с половиной раза больше, чем в ФСБ. Оклад полковника там был выше, чем у любого командующего военным округом! Все сотрудники лечились в правительственных поликлиниках, в ЦКБ, могли поехать отдыхать в любой санаторий страны.

К счастью, все не вечно. В ноябре 1998 года Служба безопасности президента должна была отмечать свое пятилетие, но с уходом Коржакова она, как самостоятельное мощное подразделение, рухнула. Формально СБП еще значится в составе Главного управления охраны, но практически «изгнана», как потерявшая доверие, и «предана анафеме». Как воспоминание о СБП остались вышедшие в свет книги Коржакова и Стрелецкого.

Конечно, можно сочувствовать спецслужбам, появившимся после КГБ, ругать их за низкий профессионализм и многое другое. Но самый страшный из результатов выхолащивания традиций КГБ – это коррумпированность спецслужб. И направленность их действий. После расстрела парламента в 1993 году чекистам была роздана анкета: кого вы считаете своим руководством – правительство, парламент или президента? Предполагался, конечно, третий вариант. Многие остались в недоумении, полагая, что они работают на государство.

Скорее всего, правильно ответивших уже нет в Федеральной службе безопасности!

Чекистом я стал в 1965 году совершенно случайно. Мне было уже около 30 лет. К этому времени меня, офицера запаса, старшего лейтенанта, политработника, «достал» Председатель КГБ Карелии генерал Константин Михайлович Обухов, бывший фронтовик, «смершевец» (кстати, воевал он вместе со старшиной роты, будущим генералом армии Филиппом Денисовичем Бобковым). Когда Обухов предложил мне оперативную работу, я сначала отказался.

Сказал, что мой отец (сибиряк, офицер-артиллерист, прошедший с первого до последнего дня войны с Жуковым от Москвы до Берлина (Во время Всеармейских учений в 1956 году под Могилевым на Днепре я имел честь со своим экипажем радиостанции РАФ-5 находиться при штабе Жукова. Отец с ним до Берлина дошел, а мы под его командованием в пух и прах расколошматили «войска НАТО» (их представлял Белорусский военный округ во главе с Тимошенко)… Более того, вскоре меня пригласили в особый отдел и предложили учиться в… разведшколе Жукова. Но маршал оказался в опале, и разведчиком я так и не стал.), дважды раненый, инвалид войны 2-ой группы) был репрессирован, получил восемь лет и реабилитирован лишь в 1953 году после смерти Сталина.