Александр Колпакиди - Суперфрау из ГРУ

Наконец, они вошли в дом. Незнакомый маленький мальчик подбежал к бабушке и спрятался за ее юбку — сын не хотел даже протянуть ей руку, он боялся незнакомой женщины. Три дня ребенок избегал ее, был замкнутым и упрямым. «Почему ты такой невоспитанный?» — спрашивала она. На третий день им надо было уезжать. Мальчика пришлось увезти против его воли, и потребовалось немало времени для того, чтобы их отношения стали нормальными. Тогда-то Урсуле впервые пришла в голову мысль, которая потом часто терзала ее: «Что же это я делаю со своими детьми?»

Из Праги в Триест Иоганн и Урсула с Мишей ехали в разных купе. Они должны были встретиться на пароходе, как пассажиры-попутчики. Пароход уже стоял у причала. Путь его пролегал через Суэцкий канал и Индию с остановками в Каире, Бомбее, Сингапуре и Гонконге. Путешествие обещало быть интересным, но на пароходе Миша заболел коклюшем. Урсула много возилась с ним. К ее большой радости, Иоганн полюбил Мишу, был с ним дружелюбен и терпелив.

— Ты хорошая мать, — говорил он Урсуле.

Когда они уезжали, в Москве еще лежал снег, а теперь Урсула разгуливала по пароходу в белом платье без рукавов, купалась вместе с Иоганном в бассейне. Было очень тепло. Долгое путешествие, ясные ночи и звездное небо создавали весьма романтическую обстановку. У молодых людей — Урсуле было двадцать четыре года, Иоганну двадцать семь — было много свободного времени, чтобы узнать друг друга. И когда вечерами в темноте они склонялись над перилами и смотрели то в небо, то на волны, перешептывались или подолгу молчали, Урсула начинала чувствовать, что теряет уверенность в себе. В душе ее поднималась волна чувств, которые она с трудом сдерживала — ей хотелось уже далеко не «дружеских отношений». Но она не намерена была уступать очарованию этих ночей, поддаваться настроению, в надежности которого она не была уверена. Зачем связывать себя воспоминаниями о сказочном путешествии? Будни могут стать совершенно иными, а ведь они не смогут расстаться, если охладеют друг к другу.

Да, они были совсем разными — женщина из интеллигентной семьи и выходец из рабочего класса. Урсула поняла, что поступила правильно, отказавшись ехать в первом классе. Она считала, что надо глядеть реальности в глаза — нельзя сразу вводить в буржуазную среду рабочих-коммунистов. По их манере поведения любой пассажир первого класса сразу поймет, что тут что-то не так. Надо сначала научиться вести себя в буржуазном обществе. Она была также против того, чтобы давать сотрудникам большие деньги — по той же причине. Она не раз была свидетельницей того, как рабочий, живший до этого скромно, получая большую сумму, не мог противостоять искушению и начинал жить на широкую ногу, пить, заводить любовниц, становился сибаритом и, в итоге, оказывался в тупике. К счастью, Иоганн почти не пил — впрочем, иначе Урсула не согласилась бы с ним работать.

Иоганн собирался легализоваться в Мукдене как представитель фирмы «Рейнметалл» по сбыту пишущих машинок. По-немецки он говорил хорошо и грамотно, но это было все, чем ее начальник походил на представителя среднего класса. У него были примитивные вкусы и манеры — так, порой он закладывал недокуренную сигарету за ухо, чтобы докурить ее потом. Урсула пыталась говорить с ним о его манерах, но он тут же обижался, обвинял ее в заносчивости, мещанстве и барстве.

Однажды он показал ей открытку, которую хотел послать матери. На цветной открытке был изображен замок с башенками и зубцами на фоне заходящего солнца. Урсула промолчала, не желая нового конфликта. Иоганн почувствовал молчаливое неодобрение и спросил:

— Не правда ли, красивая открытка?

Лгать Урсуле не хотелось, и она ответила:

— Я нахожу ее неестественной и безвкусной.

Ах, вот как. Конечно, мне, рабочему, не дано понимать таких вещей.

Такое отношение обижало Урсулу. «Должен же он понимать, что для меня его вкусы и манеры большого значения не имеют! — сердито восклицала она, оставшись одна. — Но для конспиративной работы все это просто необходимо!»

Да, их отношения с самого начала нельзя было назвать простыми. Урсула восхищалась трудолюбием Иоганна, его волей и опытом, ценила его энергию и считала более сильной личностью, чем она сама, безоговорочно подчиняясь его авторитету как руководителя. Тем более что он был опытным человеком — долгое время работал курьером и уже дважды проходил подготовку в Советском Союзе. Но, несмотря на то, что Урсула стремилась избежать споров и конфликтов, она все равно высказывала свое мнение о книгах, искусстве, людях. Порой ей казалось: Иоганна раздражает все, что ей было свойственно: образование, свободное владение английским языком, умение общаться с людьми. Однако им предстояло еще долго жить вместе. Командировка не обещала быть легкой, и не только по причине несходства характеров и взглядов…

Итак, в апреле 1934 года, после трех недель в пути, Иоганн и Урсула прибыли в Шанхай.

Рольф встретил Урсулу и сына с радостью. Он еще не знал, что приезжают они только на время, «в гости». Урсула не смогла ему сообщить заранее о том, что она не намерена оставаться в Шанхае. Трудно было сказать ему об этом, и Урсула решила сделать это сразу же по приезде, не оттягивая неизбежное тяжелое объяснение. И вот, сразу же после объятий и радостных восклицаний, она негромко произнесла:

— Знаешь, Рольф, мы ведь приехали только на время…

Рольф не верил своим ушам. Но ясно было, что жена не шутит. Урсула объяснила ему все, что имела право объяснить. Рольф был очень удручен, однако внешне, как обычно, оставался спокоен. Мягко, но непоколебимо он произнес:

— Что ж поделать… Но имей в виду: я ни при каких условиях не соглашусь на окончательный разрыв.

Неожиданно для себя Урсула обнаружила в своем муже непреклонное упорство, которое трудно было предположить в таком внешне мягком человеке. Он ни в чем не упрекал ее, не устраивал сцен, не чинил препятствий, даже когда она оглушила его следующим сообщением:

— Вероятно, в Мукдене я буду жить не одна.

Урсула попыталась смягчить удар интонацией, хотя это мало помогло. Рольф помолчал немного. Она даже не подозревала, что это объяснение будет таким тяжелым.

— Все равно, я ни в коем случае не терять тебя и Мишу навсегда…

Она понимала, что в этом Рольф прав. Ему и так достаточно тяжело, он лишился жены, которую любил — и уж что-что, а право на сына он сохранил в любом случае. Объяснение состоялось, но Урсуле было не по себе. «Если бы он был обывателем, таким же, как все эти «шанхайцы», — думала Урсула. — Тогда моя совесть была бы чиста. Но ведь он мой товарищ, коммунист, он готов сотрудничать с нами. Я и не подозревала, какой путь он прошел за это время. Рольф, Рольф! Если бы ты стал нашим чуть-чуть раньше!»