Издательство Гураш - Тамерлан

Принц Сулайман-шах после того как устроил и привел в надлежащий вид крепость Н. г. р., как об этом было выше упомянуто, получил известие, что племя килати, являющееся сильным, многочисленным и представительным, допустило задержку и промедление в повиновении мирозавоевательному ярлыку его величества и до сих пор не послало своего войска в августейший лагерь. Когда Сулайман-шах узнал об этом, то он за два дня до прибытия высочайшего кортежа выступил из крепости Н. г. р. со своими войсками и свитою, сделал набег на то племя и, несмотря на то, что в нем были люди сильные и могучие, он их всех победил и вверг в несчастье; некоторых предал блестящему мечу и сыплющему искры кинжалу, некоторых пленил; извлек ветром грабежа и погрома дым из их домов и имущества, а детей взял в плен. Во исполнение же августейшего повеления он выступил из пределов страны племени килати и присоединился к лагерю убежища вселенной, соблюдая все правила геройства и воинской чести. Утро удачи и победы взошло с востока счастья, и естественным образом он испил из чаш царственных благосклонностей и милостей сладостную холодную воду; он облекся в халат государевой ласки, полученной из сокровищницы попечения его величества о своих рабах и щедрых к ним милостей.

В первый день месяца мухаррама 801 года (13 сентября 1398 г.) его величество вернулся из мест, занятых племенем парниев, и остановился в окрестностях крепости Н. г. р. Восьмого числа упомянутого месяца знамя убежища победы простерло свою тень над берегами реки Синд, и веревки, натягивающие царственную палатку, протянулись до самой яркой звезды Аййук. Последовал приказ, коему повинуется вселенная, чтобы через реку Синд навели могольский мост. Тотчас приступили к делу и построили прочный мост, подобного которому не было ни у кого из прежних государей, и могущественная рука прежних хаканов была коротка, чтобы соорудить подобный мост. В этот день некоторые послы прибывшие из окрестных государств, получили распоряжение отправиться обратно, вроде сейида Мухаммада Мадани, который прибыл от обоих священных мест Аравии, из Меккй и Медины, - да прославит всевышний Аллах их оба! - к порогу убежища вселенной, являющегося Кабой всех упований рода человеческого. Посольские миссии всех султанов, эмиров и благородных людей того государства, известив его величество о целях своего приезда, доложили его могуществу, что они пребывают в ожидании и надежде на то, чтобы мирозавоевательные знамена, как феникс распростерши свои крылья, бросили тень на головы всех, и те земли, на которые падет тень, его величество взял бы под свое милостивое покровительство и под сень своей защиты. В числе послов в августейшем лагере были также послы Искандар-шаха кашмирского, которые засвидетельствовали от имени своего государя выражение готовности служить и повиноваться его величеству. Выполнив его поручение, они должны были вернуться обратно. Последовал высочайший приказ, коему повинуется вселенная, чтобы Искандар-шах лично удостоился явиться в город Дибалпур для лобызания высочайшего ковра вместе со своими войсками и свитою. Во вторник двенадцатого числа упомянутого месяца мухаррама победоносное знамя его величества соизволило переправиться через Синд и остановиться на окраине Чул-и Хусрау. Эти пределы его величество сделал центром своего могущества и величия и местом своего счастливого лагеря.

Эта степь Чул-и Хусрау известна в исторических сочинениях под названием Чул-и Джалали по той причине, что, когда султан Джалладдин Манкубарти убежал от Чингиз-хана, последний отправил в погоню за ним войско. Султан бросился в эту степь и тем спасся от монголов.

На окраину этой степи, на территорию, занятую небоподобным могуществом, направились, чтобы стать проводниками вечно бодрствующего счастья, начальники и раджи гор Джуд. Они надели на шлемы ошейники рабства, положили головы на черту подчинения его величеству, вступили в сферу повиновения ему и постарались выполнить требовавшиеся от них условия предоставления скота для армии, соблюдения обычаев подношения подарков и соблюдения военной службы.

Щедрыми и, как солнце, блистательными милостями и благодеяниями его величества они были осыпаны. Последовали высочайшие приказы, коим повинуется мир, относительно внимательного к ним отношения и соблюдения их интересов, и они, довольные, со спокойной душой, в безопасности и благополучии вернулись на свою родину. Во всяком случае молодое дерево Дружбы и покорности, будучи продуктом собственного преуспеяния, принимая великодушную поливку луга верности и искренней службы, приносит в результате счастливый плод.

Перед этим в течение нескольких месяцев эмирский сын Рустам Тугайбука «барлас» неоднократно направлялся его величеством с несколькими тысячами кавалерии в направлении Мултана и оставался там по нескольку дней, в результате этого тамошние раджи опоясались поясами покорности и безотлучного пребывания в свите его величества, выполнили причитавшуюся с них поставку фуража и продовольствия и проявили отличную готовность служить интересам его величества.

Разумеется, они удостоились достойных и бесценных милостей и беспредельной благосклонности; охранение же прав каждого слуги является одной из обязанностей его величества, счастливого монарха, а наблюдение за службою слуг есть одно из свойств и качеств хаканского двора.

Дело было такое. Упомянутый Шихабаддин был правителем одной области, расположенной вдоль берега реки Джамда; он много имел подчиненных ему лиц и приближенных, а равно бесчисленное количество орудий, боевых припасов и всякого имущества. Когда принц рода человеческого, отпрыск великого эмира, Пир Мухаммад-бахадур, достиг перед этим границ Мултана, то Шихабаддин удостоился облобызать его ноги и получить обильные милости, и особенное внимание, и ласковое отношение. Он некоторое время хорошо старался исполнять свои обязанности службы, находясь в свите Пир Мухаммада. Когда же он возвратился к себе, то его голову охватила одурь неповиновения, и эта порочная мысль проложила путь в его мозгу. Он возгордился недоступностью и естественною укрепленностью своей страны, а равно - поддержкою в этом отношении реки. Но на берегу реки небытия он построил свой дом, и как бы вода ни служила причиною жизни, она стерла его с лица земли.

Когда его хаканское величество узнал об ослушании этого злополучного человека, он в пятницу первого числа месяца мухаррама отдал приказ, чтобы эмир Шайх Нураддин-бахадур. облако коня которого, источая дождь крови, делает поле битвы зарослями красных тюльпанов, а форма кинжала которого, как серп, срезает поросль вражеской жизни, с десятитысячным войском отправился против владения Шихабаддина и своим светлым умом и отменным старанием довел до удовлетворительного исполнения это важное дело. Эмирский сын Шайх Нураддин, повинуясь высочайшему приказу, сопутствуемый всей своей кавалерией быстро, как ветер, облетающий мир, и, как молния, освещающая его, отправился в путь.