Издательство Гураш - Тамерлан

В этот же день был отдан приказ, чтобы прибыл командующий левым флангом эмир Джахан-шах, за десять дней перед этим отправившийся в набег вверх по реке Джаун, «дабы мы все приняли участие в священной войне за веру». По высочайшему приказанию он, эмир Джахан-шах, направился к августейшему шатру.

В пятницу девятого джумади ал-авваля занялись военной операцией против горы Суалик. В этом ущелье находился один раджа по имени Бихруз, а в действительности Бадрузи.

Он собрал множество народа и гордился его численностью и неприступностью горы. Его величество привел победоносное войско в боевой порядок, с правого фланга принцы Пир Мухаммад-бахадур и Джахан-шах-бахадур, с левого фланга и в центре Шах Нураддин и эмир Шах Малик двинулись в битву за веру. Его величество, убежище халифского достоинства, расположился у входа в ущелье. От блеска высочайшего венца у всех сердца стали мужественными, а руки сильными. Все делали ножны своим мечам из мозга индусов и поверхность земли поливали водою цвета бакана. Скоро с небесною помощью феникс победы и одоления бросил тень своих крыльев на рабов государства его величества и солнце счастья и успеха показалось на челе сподвижников истины. Они заполучили большую добычу и захватили множество пленных. Его величество осмотрел степень благосостояния слабых и впавших в несчастье и отдал приказ, чтобы люди сильные по положению, из коих каждый захватил по 300-400 коров, а некоторые и того больше, отдали бы их слабым. Вследствие этого каждый воин - и конник, и пехотинец - из малых и больших по положению получил свою долю из добычи и никто не остался обездоленным.

В ночь на субботу, когда Джамшид востока отправился на горизонт запада, его величество поместился в палатке принца мира, Пир Мухаммад-бахадура,- да длится его время! По тому счастью, коего удостоился этот принц, его благородное местопребывание озарилось блестящим, благословенным, августейшим, хаканским светом, а голова его от полноты гордости оказанною честью возвысилась до неба.

Поутру в субботу, когда индус, страж ночи, открыл перед лицом атаки солнца дверцу востока, его величество соизволил выступить с этой остановки и достиг высочайшего лагеря в местности Бихра, находившейся в районе Бикри, известного под именем вилайат-и Майапур. В воскресенье одиннадцатого числа месяца джумади ал-авваля, выступив из Бихра, прошли четырнадцать курухов и остановились в местности Шакк-и Сарсава Вследствие большой добычи, доставшейся войску, и необходимости тащить ее за собою двигались медленно. Было трудно проходить ежедневно больше четырех курухов. В понедельник двенадцатого числа того же месяца вышли оттуда и остановились в месте Кундур. Расстояние между этими пунктами было около четырех курухов. Утром и вечером, в движении и покое, на каждой остановке и на каждом месте, да будет милость всеведующего владыки охранительницею и стражем величественной, как небесная сфера, личности счастливого монарха, а тираническое небо и притеснитель-время да будут его покорными слугами и рабами по милости пророка Мухаммада! Да почиют на нем молитвы и благословения!

Во вторник тринадцатого числа месяца джумади ал-авваля, когда войско полудня бросилось из засады тьмы на площадь неба, знамена завоевателя мира пришли в движение и его величество переправился через реку Джаун и достиг другой стороны гор Суалика. В тот же день до величественного слуха было доведено, что один из индийских раджей по имени Рин, обратился с воззванием к населению, набросив на него аркан возбуждения против войск счастливого монарха, вследствие чего под его знаменами собралось множество огнепоклонников и других индусов. Они стеклись из разных мест и сторон и нашли убежище в неприступных здешних горах и в непроходимых лесах. Горы же были столь высоки, что быстрокрылый сокол не пролетел бы через их вершины и луч зрения не достиг бы и подножия их высоты. Леса же были таковы, что от множества перепутавшихся между собою деревьев ни один луч солнца не падал на землю. Пеший с трудом мог пройти через эти чащи. По чрезмерной своей укрепленности каждая гора представляла своего рода стену Александра Македонского. Эта беспредельная крепость была недоступна даже для сильного ветра. Как горы, так и леса эти по своей недоступности и естественной укрепленности превосходили горы и леса Мазандерана. Кроме, как вырубить деревья и проложить дорогу через них, иначе невозможно было пройти, его величество, счастливый монарх - да будет он поддерживаем божественной помощью! - вечером во вторник тринадцатого числа в целях открытия военных действий в столь опасной местности и в столь страшном лесу приказал: «Эмиры войсковых частей, зжегши факелы, войска, расположившись в порядке, вырубая деревья и прокладывая дорогу, проходите!» В эту ночь, когда серебристый сокол дня спрятался в гнездо мрака и черный ворон ночи подложил под свое крыло золотое яйцо неба, проложили дорогу на двенадцать курухов, каковую и прошли с быстротою, подобно ослепительной молнии и быстрому, пронзительному ветру.

В среду четырнадцатого числа, когда золотой образ солнца поднялся с сребровидного горизонта и поднял свой блестящий стяг над лазуревым куполом неба, знамя покорителя вселенной достигло промежутка, образуемого двумя горами, Суалик и Кука, Раджа Рин построил правый и левый фланги своего войска и со всеми своими подчиненными и полками стал ожидать сражения, готовый вступить в битву. Когда же индусы издали увидели внушающее страх победоносное войско, когда они услышали грохот большого царского барабана, рокот малых барабанов, звуки боевых труб и рожков, всё существо их потряслось до основания. От неустрашимости и силы государя земной поверхности, от страха и ужаса, внушаемых победоносным войском нового Фаридуна и Александра Македонского, у них не стало силы и возможности противостоять счастливому монарху. Во всяком случае ничтожная пылинка не осмеливается противостоять солнцу. Не имеет силы стадо овец, чтобы сопротивляться льву. Поэтому индусы обратились в бегство, предпочитая путь поражения. Эмиры армии и всё войско убежища победы со всех сторон насыщали муравьев своих сабель зернами сердец неверных и обогащали острие мечей жемчужной стали жемчугом душ неверных. Они повергли этих злосчастных своими блестящими кинжалами во прах унижения, пустили их на ветер небытия, послав в адский огонь. Столько попало слугам его величества молчащей и говорящей добычи, что она не поддавалась никакому учету! Достаточно сказать, что каждый из военных захватил по сто, по двести коров и по десяти, по двадцати пленников.