Иван Лаптев - Власть без славы

А сам стал пробиваться к Горбачеву.

В президентской канцелярии уже давно, как и положено по бюрократическим канонам, «вылеживалась» просьба газеты «Известия» и одноименного издательства о создании концерна «Известия». К просьбе был приложен проект указа о назначении меня директором этого концерна. В ожидании решения я несколько раз звонил Михаилу Сергеевичу, никак не мог на него попасть. Может быть, ему было не до встреч с «отставником», ни до его просьб. Между тем, я хотел просить вовсе не за себя, а за своего коллегу Нишанова, который и вовсе оставался у разбитого корыта и тоже не мог встретиться с Горбачевым.

6 ноября, наконец, я дозвонился до президента СССР. Попросил разрешения зайти.

— Но я же подписал распоряжение о твоем назначении, — сказал Горбачев.

— Попрощаться хочу, — сказал я.

— Если успеешь в пять минут — заходи, а то у меня официальная встреча, — согласился Горбачев.

Через пять минут я был у него.

Он встретил меня, стоя посреди кабинета, где кроме нас был еще мой давний товарищ Андрей Грачев, пресс-секретарь президента. Я поблагодарил Горбачева за поддержку предложений «Известий» и без всяких дипломатических предисловий спросил, почему он не принимает Нишанова.

— А что я ему предложу? — недовольно спросил президент. — Куда его назначить? Ему 64 года, где я его пристрою?

— Ну, если вы считаете, что он должен пойти на пенсию, то примите его и прямо скажите. А может, он еще как-то пригодится. Ведь за ним — немалые связи в среднеазиатских республиках. Они могут не любить Нишанова, но обязательно обидятся за него.

— Да приму, приму я Нишанова, — сказал Горбачев. — А ты создай мне газету, чтобы хоть кто-то поддерживал президента, а то даже твои «Известия» перестали сообщать о самых принципиальных моих встречах.

Я обещал, что постараюсь сделать это.

Ни Горбачев, ни я не знали тогда, что скоро ему не потребуется газета, а у меня не будет возможности ничего серьезного в этом плане создать…

После этого я приезжал в Кремль только на заседания Верховного Совета. Все более отчетливо было видно, как на глазах тает власть президента СССР, уменьшается его влияние, все более призрачным становится сам институт союзного президентства. В Кремль все еще приезжали послы иностранных государств, мы спорили по поводу формулировок различных союзных законов, пять ЗИЛов президента регулярно тревожили седую тишину кремлевских соборов и площадей… Но… Союз ССР — странное образование, вместившее «двунадесять язык и народов», завершало свое существование, а человек, который больше всех сделал для этого, не узнавал плоды своих усилий.

28 ноября 1991 года я в последний раз приехал на заседание Верховного Совета СССР. Был какой-то серый, туманный день, все, кто встречался, казались такими же тусклыми, как этот день. Опять промчался к сенатскому корпусу, где размещалась резиденция Горбачева, президентский кортеж. Вроде бы опять удалось установить рутинный порядок, более менее размеренную жизнь государства. Но где-то далеко от Москвы, в знаменитом экологическом заповеднике Беловежская пуща, в поселке Вискули уже начинали топить бани и чистить дорожки от снега…

В главе, посвященной формированию нового состава Верховного Совета СССР в сентябре — октябре 1991 года, я писал, что в те дни редко удавалось видеться с президентом СССР. Это даже несколько обижало меня, казалось, что М. С. Горбачев недооценивает значение работы по восстановлению парламента. Разумеется, я знал, что он прилагает массу усилий, чтобы снова довести до подписания Союзный договор, но, к сожалению, только недавно мне стали известны подробности драматической ситуации, с которой он столкнулся. Один из его помощников, член-корреспондент Российской академии наук Г. Х. Шахназаров написал об этом в своей книге «Цена свободы. Реформация Горбачева глазами его помощника». Знал бы я об этой книгу раньше, когда работал председателем Государственного комитета Российской Федерации по печати, обязательно добился бы ее переиздания. Сопоставленная с книгами Б. Н. Ельцина, А. Н. Яковлева, В. А. Медведева, Е. М. Примакова, В. Б. Исакова [43] См.: Шахназаров Г. Цена свободы. М., 1993; Ельцин Б. Записки Президента. М., 1994; Примаков Е. Годы в большой политике. М., 1999; Медведев В. Прозрение, миф или предательство? М., 1998; Исаков В. Расчлененка. М., 1998; Яковлев А. Предисловие. Обвал. Послесловие. М., 1992. и других, она позволяет буквально по дням реконструировать движение Союзного договора к безрезультатному финалу.

Итак, уже 27 августа, когда еще не только не был созван 5-й Съезд народных депутатов СССР, но и минул лишь первый день сессии союзного парламента, Горбачев поручает Г. Х. Шахназарову срочно возобновить работу над текстом Союзного договора. При этом он дает наказ: поправки в проект можно вносить, но в главном придерживаться согласованного 23 июля текста.

Шахназаров пытается привлечь к работе советников Ельцина С. М. Шахрая и С. Б. Станкевича. Они, разумеется, проинформировав своего шефа, от этого уклоняются, считая, что Союзный договор «выпал из повестки дня», что сейчас не до него. Это отражает позицию российского руководства, стремящегося подменить коллективное соглашение серией двусторонних договоров или же вернуться к «союзу четырех» — России, Украины, Белоруссии и Казахстана. Затем начинается то, что по-русски поименовано «волынкой»: оказывается, не только мы с Р. Н. Нишановым, но и помощники президента СССР неделями не могут соединиться по линиям правительственной связи с ключевыми фигурами. Отговорки те же: занят, уехал, проводит совещание. Договариваться хочет один Горбачев.

Постепенно новому руководителю аппарата президента СССР Г. И. Ревенко удается выяснить позиции других республик. Готовы вернуться в Ново-Огарево Среднеазиатские республики. По-прежнему за Союзный договор Белоруссия. Открыто негативно относится к нему Украина в лице Л. М. Кравчука.

М. С. Горбачев сам «выходит» на Ельцина и уговаривает его возобновить работу над Союзным договором. Тот соглашается, но при условии, что будет готовиться совершенно новый текст и речь пойдет уже не о федеративном, а о конфедеративном государстве. Президент РСФСР дает соответствующее поручение Г. Э. Бурбулису, С. М. Шахраю и С. Б. Станкевичу. Они составляют свой вариант договора, в котором представляют фактически то, что позже будет названо СНГ — Союз Независимых Государств. Шахназаров докладывает об этом Горбачеву и получает указание искать компромисс.

Спор разворачивается по главному пункту — союзное государство или союз государств? Российская «команда» настаивает, чтобы Россия вообще скорее отделилась от других республик. Горбачев контролирует эти дискуссии, однако текст, составленный по их результатам, беспощадно бракует: он не согласен на Союз государств, на замену Конституции СССР Союзным договором, на выборы президента СССР парламентской ассамблеей. Он приказывает внести по этим проектам поправки в текст и рассылает его по республикам, приглашая их руководителей собраться в Ново-Огареве.