Иван Лаптев - Власть без славы

Не может быть веры правительству, отнимающему хлеб. Требуем правительства народного доверия!

Заявление координационного совета движения «Демократическая Россия».

Еще через десять дней подает голос оплот консерватизма в Верховном Совете СССР — депутатская группа «Союз». Наименовав себя «Всесоюзным депутатским объединением», она собрала 21 апреля съезд и в стиле приведенного выше заявления «Демократической России» потребовала срочного созыва внеочередного съезда народных депутатов СССР, отчета на нем президента СССР и введения в стране чрезвычайного положения. Звучали и предложения дать поручение Генеральной прокуратуре СССР подготовить обвинительное заключение на инициаторов перестройки. Что касается нового Союзного договора, то, по мнению участников этого сборища, он совсем не нужен, так как хорош и старый.

Вот как характеризовал эти действия в своих «Записках президента» Б. Н. Ельцин, который тоже успел в этот период отмежеваться от позиции и политики Горбачева и выступить за его немедленную отставку: «…Консерваторы в Верховном Совете, которым руководил хитроумный Лукьянов, в правительстве, в ЦК КПСС, в силовых структурах имели четко сформулированную радикальную идеологию. Идеологию «национального спасения». Кризис в экономике, национальные конфликты на Кавказе они использовали в своих интересах, шаг за шагом разрабатывая модель чрезвычайного положения, а по сути — схему будущего государственного переворота.

В этой ситуации маневрировать между правыми и левыми было уже невозможно.

Горбачев стоял перед ужасной необходимостью выбора». [26] Ельцин Б. Записки президента. С. 39–40.

Напомню еще раз, что все это происходит на фоне сотрясающих страну шахтерских забастовок. Экономический кризис усугубляется не только простоями шахт, но и тем, что союзное правительство вынуждено платить многомиллионные штрафы за срыв шахтерами договоров поставки. Ельцин, конечно, обходит вниманием это обстоятельство. С плохо скрытым сожалением он замечает: «Загнанный в угол различными политическими силами, он (Горбачев. — Авт .) выдвинул идею нового Союзного договора. И сумел выиграть время». [27] Там же. С. 40.

Речь здесь идет, собственно, не о новом Союзном договоре, а о значительных уступках, которые президент СССР согласился сделать в этом документе, касающихся, разумеется, в первую очередь ослабления Центра и усиления республик. 23 апреля Горбачев собрал в Ново-Огареве руководителей девяти республик и убедил их подписать «Совместное заявление о безотлагательных мерах по стабилизации обстановки в стране и преодолению кризиса», известное как документ «9+1». Подписи под ним поставили Горбачев, Ельцин, премьер-министр Украины В. Фокин, Председатель Совета Министров Белоруссии В. Кебич, И. Каримов, Н. Назарбаев, А. Муталибов (Азербайджан), А. Акаев, К. Махкамов (Таджикистан), С. Ниязов. Время действительно было выиграно, но не только время. С этим заявлением М. С. Горбачев приехал на апрельский Пленум ЦК КПСС и в ответ на критику резко поставил вопрос о доверии ему. Пленум пошумел, А. И. Вольский организовал сбор подписей в поддержку генсека, этим все и кончилось. Выступить против Горбачева, поддержанного республиками, члены ЦК КПСС не рискнули.

Тогда же в Ново-Огареве был подписан еще один впечатляющий документ. Обратимся снова к «Запискам президента»: «В Ново-Огареве я подписал соглашение о моратории на политические забастовки. После этого (29 апреля. — Авт. ) я вылетел в Кузбасс, предложив шахтерам прекратить забастовки.

Шахтеры спустились в забой». [28] Там же. С. 43.

Борис Николаевич в наивном упоении своим могуществом, очевидно, не сознает, что этим пассажем раскрывает всю «тайну» шахтерских забастовок, признает, что забастовки были инспирированы, что шахтеров нагло и цинично использовала маленькая группка политиканов, сыгравшая на их объективных трудностях и политической инфантильности.

Возможно, кому-то покажется, что это замечание обидно для шахтеров. Но что было, то было. Когда Б. Н. Ельцин на первомайской демонстрации в Кемерово прямо на трибуне подписал распоряжение о переводе шахт Кузбасса в российскую юрисдикцию, это было встречено сотнями тысяч людей с бурным восторгом. Спросим сегодня: какое значение имел этот перевод? Что принесла российская юрисдикция? Никакого значения и ничего не принесла шахтерам! Но многое принесла Ельцину. Именно он стал победителем на шахтерских стачках. 3 мая пресса уже характеризует его как спасителя Отечества, как подлинно народного лидера. С этого момента чиновничество, пока еще выжидавшее, чья возьмет, начинает открыто отворачиваться от Горбачева и преданно смотреть на Ельцина. Исход борьбы предрешен.

Почувствовали это и члены Верховного Совета СССР. Обсуждение проекта Союзного договора, направленного М. С. Горбачевым в парламент, как отмечалось выше, 18 июня с просьбой в июне же и обсудить его, выливается в открытое противостояние группы «Союз» и демократического крыла Верховного Совета. Текст договора почти не обсуждается, речь идет о развале страны, об игнорировании итогов референдума, об отступничестве от социализма, о предательстве и т. п. Тем не менее удалось принять постановление, в основном одобряющее проект, хотя и с большими замечаниями и рекомендацией доработать.

Но этому предшествуют несколько событий, которые в корне меняют обстановку. 7 июня Украина установила свою юрисдикцию над всеми предприятиями на ее территории. 24 мая 4-й Съезд народных депутатов РСФСР принимает поправку к Конституции республики и переводит в юрисдикцию РСФСР… Москву! 17 июня премьер-министр СССР В. С. Павлов делает в Верховном Совете СССР доклад о политическом и экономическом состоянии страны, заканчивая его требованием предоставить правительству чрезвычайные полномочия (как я уже писал, М. С. Горбачев об этом в известность не был поставлен). И наконец, 19 июля на 5-м внеочередном Съезде народных депутатов РСФСР проходит пышная инаугурация первого президента России Б. Н. Ельцина. Ситуация явно идет вразнос.

В этих экстремальных условиях М. С. Горбачев проявляет потрясающую волю. Все замечания парламентов получены, обобщены. 23 июля он собирает руководителей практически всех республик, как союзных, так и автономных, в Ново-Огареве.

Я не участвовал в повседневной работе над проектом Союзного договора и не ездил до этого в Ново-Огарево. Но 23-го предполагалось окончательно согласовать документ, обсудить все спорные позиции, и Лукьянов, сославшись на Горбачева, сказал, что мне надо быть. Прибыло туда и почти все остальное союзное руководство — Павлов, Лукьянов, Нишанов, Язов, А. А. Бессмертных — министр иностранных дел СССР, В. П. Щербаков — председатель Конфедерации профсоюзов СССР. За отдельным столом, чуть в стороне и сзади председателя, сидел В. И. Болдин, как всегда нахмуренный и молчаливый. Я поздоровался со всеми приехавшими на заседание, незнакомых тут не было, и сел к небольшому столику у окна. С другой стороны на этот столик выкладывал свои бумаги академик В. Н. Кудрявцев — один из крупнейших наших юристов.