Владимир Мерзляков - Легион «белой смерти»

Впервые «царские гребцы» с представительскими и охранными функциями появляются в Воронеже. Готовясь к взятию Азова, Петр I зимой 1695 года начал строительство российского флота. Судостроительные верфи расположились на Дону, в воронежских лесах за 1200 верст от моря. Но русский царь учитывал, что воронежцы уже со времен царя Михаила Федоровича были умелыми плотниками-судостроителями и имели богатый опыт строительства плоскодонных речных судов — стругов.

Более 20 тысяч крестьян и мелких служилых людей (боярских детей, стрельцов, казаков, пушкарей) из 20 окрестных городов и сел трудились на воронежских верфях. Со всей страны на Дон по государеву указу стягивались работники, специалисты морского дела вербовались за рубежом. Сам царь активно участвовал в работах: и как конструктор, и как простой плотник, и как контролер. [2] «Его величество, — писал Крюйс, — присутствовал в сей работе неусыпно, так с топором, теслом, конопаткою, молотом и мазанием (смолением) кораблей гораздо прилежнее и больше работая, нежели старый и весьма обученный плотник». Российскому флоту 300 лет, стр. 13.

На многие километры растянулись по лесистым берегам Дона и Воронежа стапеля со строящимися на них 22 галерами, 4 брандерами и 2 кораблями.

Проверяя качество работ, царь ежедневно проезжал десятки километров по суше и воде. Для перехода со стапеля на стапель он завел для себя несколько гребных судов — шлюпок. (В тот период судовые шлюпки либо приобретались за границей, либо строились приглашенными в Россию иностранными шлюпочными мастерами). Гребцов на них он набрал из своих армейских гвардейцев (Преображенского полка), проверенных в деле «переяславских потешных флотилий», а также из вновь формируемых для российского флота морских команд.

Назвал он их «командой царских гребцов». Как одна из главных — перед ними ставилась задача обеспечения личной безопасности российского государя на воде.

Руководство этой командой было возложено на доверенное лицо — царского комнатного стольника, командира Семеновского полка, а затем (с 1682 г.) — генерал-адмирала — Федора Матвеевича Апраксина. Вскоре возникла потребность в гребцах и у помощников Петра, в частности, у самого Апраксина, осуществлявшего надзор за строительными работами. Потребовались гребцы и для обслуживания прибывающих из Москвы и Петербурга высоких должностных лиц, приглашенных на верфи иностранцев и др. Первое время все они использовали «царских гребцов», а затем каждый заимел своих, которых стали называть соответственно: «гребцами адмирала Апраксина», «гребцами посольской губы» и т. п. Все они входили в состав команды «царских гребцов».

3 апреля 1696 года в селе Рамонь под Воронежем при торжественном спуске на воду галеры «Принципиум» Петр I впервые использует шлюпки с «царскими гребцами» как парадный расчет при переходе с судна на судно. Учитывая торжественность ситуации, гребцы были одеты в короткие безрукавные фуфайки — бостроги — красного, голубого и зеленого цвета с нашитыми на груди серебряными имперскими орлами.

Помимо всего Воронежские верфи становятся родиной построенных там первых российских императорских яхт. С ее стапелей сошли яхты «Святая Екатерина», построенная голландским корабельным мастером В. Геренсом, и «Либе» — корабельным мастером Петром Михайловым (Петром I). Обе яхты вошли в состав Азовского флота.

В начале XVIII века столицей российского государства становится Санкт-Петербург.

Интересно, что даже выбор места для возведения северной столицы связан с «царскими гребцами». Буквально за два дня до штурма шведской крепости Ниеншанц (28 апреля 1703 г.) Петр I на шлюпках в сопровождении семи рот преображенцев спускается вниз по реке и ведет целенаправленный осмотр невской дельты в поисках места для строительства новой крепости. Выбор пал на небольшой островок у правого берега реки перед широкой речной развилкой. Его финское название было Енисаари (Йенисаари), что в переводе означает — Заячий остров. Там 16 мая 1703 года состоялась торжественная закладка Петропавловской крепости. [3] В первых числах октября 1703 г. на борту царской яхты Петр I выбирает место для строительства фортеции на большой отмели, примерно в версте от южного берега острова Котлин. Крепость получила название Кроншлот — «Коронный замок». РФ 300 лет, с. 17.

В 1710 году Петр I окончательно поселился в северной столице. На берега Невы переезжают из Москвы царский двор и правительственные учреждения. Переводятся с реки Воронеж на Неву и «царские гребцы». Они расселяются в частных домах в западной части Фомина или Городского острова. Этот квартал на Лиговке получает название — Гребецкая слобода. Сегодня от бывших ранее пяти Гребецких улиц осталась лишь одна — Малая Гребецкая. Но еще живы легенды, что здесь на городских кладбищах до сих пор сохранились могильные камни с фамилиями похороненных там офицеров и матросов гребецкой команды. Ведь вместе с Петром I, охраняя его, «царские гребцы» участвуют практически во всех морских кампаниях того времени и несут серьезные потери.

В 1702–1703 гг. они сыграли не последнюю роль во взятии крепостей Ниеншанц и Нотебург.

В начале мая 1703 года Ниеншанц пал. В результате тяжелого боя в плену оказались 2 шведских корабля — 8-пушечная шнява «Астрильд» и 10-пушечный галиот «Гедан» с общим составом девятнадцать человек из семидесяти семи матросов и офицеров. Уцелевшая часть шведской эскадры под командованием вице-адмирала Нумерса присланной на помощь уже тогда сдавшейся крепости Ниеншанц, ушла к родным берегам.

За сутки до битвы в устье Невы, 6 мая, «Гедан» и «Астрильд», отделившись от эскадры и войдя в Неву, сделали 2 условных сигнальных выстрела, адресованных, по их мнению, шведской крепости. Русские из захваченного ими Ниеншанца ответили тем же «паролем». Введенные таким образом в заблуждение корабли стали на якорь. Но Петр, предполагая возможность дальнейшего продвижения шведов к крепости, обдумывает план, способный помешать неприятелю. Помешать, не имея собственного флота? Решение казалось невыполнимым: пойти в атаку на боевые корабли шведов… на тридцати весельных лодках!

Разделились на две части. Цель — не дать шведам уйти в море и одновременно штурмовать корабли со стороны р. Ладоги, взяв их на абордаж. Его предприняли ночью, после двухстороннего ружейного и картечного обстрела. Командование возглавляли бомбардирский капитан Петр Михайлов и поручик Александр Меньшиков. Заметив, что «Гедан» и «Астрильд» начали отчаянно пробиваться к своей эскадре, они отдали приказ о штурме, который и решил исход сражения. Сражения, ставшего, по сути, первым боевым крещением для «Гвардейского экипажа».