Роман Гноевой - «Сектор Газа» глазами близких

Вообще-то, я раньше пела у Куща — Игорька Кущева. А до этого я окончила музыкальное училище в Воронеже. Однажды к Кушу на нашу репетицию пришёл Хой и говорит: «У тебя девчонка в группе — может сможет спеть со мной «Лавочку»? А то я уже многих «подруг» спрашивал — одна поёт не так, другая от текста краснеет». А в «Лавочке» поцелуями всё начинается, а заканчивается — непосредственно интимом. Кущ на меня кивает — у неё спроси. Тут мы с Юрком и договорились. Репетировать он ни за что не хотел — сразу в «полтинник» в студию и к микрофону. Когда я текст увидела — отступать было некуда, и от обещаний своих я не отказалась бы, так что спела и не моргнула.

А потом он меня на концерты вытаскивал. Не помню точно куда, по перифериям где-то. В общем, так я и оказалась в составе «Сектора». Было, конечно, очень весело. За женщину меня там не признавали: ходила у них поговорка — «Это — «тёлки», а это — Танька!». А мне как раз того и надо. Девчонок после концертов я им сама выбирала, они вечно спрашивали — одобряю я их выбор или нет. Как девчонок в гостиницы протаскивали! Это было шоу! То ребята гримёрами назначат, то костюмерами, а иногда внаг-лую мной представляли — это, мол, и есть наша Таня Фатеева. Самым большим плейбоем был Якушев — ударник во всех отношениях. После концерта пристанет — какую, мне, Тань, сегодня иметь — вон ту, или эту ? Я говорю: «Любую, или обеих сразу». А он — ну, подойди к ней, Тань, спроси, пойдёт со мной или как? Я сказала один раз, что б сам шёл, надоело уже. Он подходит к девчонке, пристально в глаза смотрит и говорит: «Давай я тебя сделаю?!» Мы от смеха чуть не попадали. Потом, осмелев совсем, в гостинице сумку со всей силы об кровать швырнёт и с чувством скажет: «Здесь я буду жить и размножаться!!»

А ко мне после концертов — парни с цветами и комплементами и мужики солидные — замуж звать. Всё это приятно вспоминать. Юрка с концерта придёт, у него джинсы и жилетка потные насквозь. Он, усталый, снимет это всё и бросит, поест, выпьет и с ног валился. Уставал он ужасно. А на утро весь его «костюм» колом стоит, вот-вот треснет. Как он его на себя надевал, все отворачивались — на такую муку смотреть было страшно. Ещё помню, как они мне квартиру съёмную залили. Всей толпой пришли в гости, выпили, посидели. День или два, не помню уже. Ушаков ванну набрал и в ней уснул. Вдруг звонки в дверь. Смотрю в глазок — муниципалы в форме! А в коридор из ванны вода хлещет. Там Ушаков спит, а дверь изнутри закрыл. Соседей в низу залили страшно. Еле — еле дверь приоткрыла, говорю, милиция дорогая, зачем меня среди ночи разбудила? Они говорят, извините, мол, обознатушки, ошибочка вышла, отдыхайте, девушка! Повезло, не то слово! Ушла из «Сектора» по болезни. У меня красные пятна на лице появились, я чуть с ума не сошла! Врачи в один голос сказали — это аллергия, а на что — неизвестно. Косметикой замазывать — не получалось, а перед ребятами не удобно — они привыкли, что я выгляжу всегда хорошо, а тут такое! Я сказала Савину, потом Юрке, что мне надо здоровьем заниматься. Юрок среагировал спокойно: «Вылечишься — приходи обратно». И только через несколько лет, съездив в Австрию, я нашла действительно хорошего врача. Но с «Сектором» периодически виделась, на «Горбушке» три концерта с ними отработали. На запись «сказки» Юрок меня искал, а я как раз квартиру сменила, потом позвонила, а он говорит: «Где тебя носит, мне пришлось другую девушку на запись звать!» Я считаю не нашёл тогда, не встретились, значит, не судьба. А последний раз мы с Юрой встретились после долгого перерыва. Я в бизнес ушла. Время летело незаметно. А тут иду, смотрю — афиши «Сектора Газа» висят. Сердце защемило, поняла, что не могу больше, скучаю ужасно. С лицом уже всё в порядке, слава Богу. Пришла на концерт, все обрадовались, а Юрок виду не подал: «О, Тань, привет, ты как, где была?» Как будто вчера только виделись, а не сто лет назад. Он в гости приехал, два дня и две ночи сидели, как придурки, и разговаривали обо всём. Водку пили. Ему, как я поняла, в то время уже было плохо и морально и физически. Выбор между женой и любовницей был ему не силам — Юра очень добрый, и «бросить» никого не мог на произвол судьбы, за всех чувствовал ответственность: «Как я их брошу, они без меня пропадут!» Советов я ему никогда не давала. А когда узнал, что я из-за лица ушла из группы, то наехал: «Ты дура, что ли?! Из-за такой ерунды! Ничего бы я не подумал, ты же мне как сестра!» Потом мы встречались, созванивались, я очень жалела, что все эти годы не звонила, может, я могла бы чем-нибудь помочь ему, кто знает...

Мы обсуждали, вернее, только начали обсуждать мой сольный альбом. Юрок сказал, когда из Германии приеду, может, уже что-то обдумаю, и займёмся. Вернулся, даже отдохнуть не успел, в Воронеж клип снимать поехал. А потом из Воронежа сообщение пришло... Я не поверила, думала, что это шутка или ошибка. Но, увы, нет. И вечером поехали на автобусе с ребятами из «Газовой Атаки» в родной Воронеж. А в Воронеже Кущев подошёл, обо всём поговорили, кроме музыки, слезы подступали. Через сорок дней уже Кущ сказал, что написал кое — что. Наиграл, мне понравилось, повезли его на «Гала» и нас там приняли с альбомом. Этот альбом в память о Юре, и ему посвящается.

Ушаков теперь важный человек. Сразу после ухода из «Сектора Газа» в 1995 году, Алексей поставил крест на карьере музыканта и с помощью друзей принялся осваивать FM — эфир. Сегодня он занимает пост технического директора «Русского Радио» в Воронеже», а сама станция занимает ведущую строчку в рейтинге местных станций. Дел у г-на технического директора много, так что отловить Ушакова мне удалось только на студии. Да и то — только потому, что радийщики готовились к банкету по случаю 4-й годовщины вешания в Воронеже.

Ну, в «Сектор Газа» я попал точно так же, как и Дельцов. Мы с ним в свое время играли в группе «Фаэтон», а после распада группы остались вдвоем. Нам осталась кое-какая аппаратура в наследство от «Фаэтона», мы там аппарат ставили на концертах, студию «Блэк Бокс» делали... И продолжали репетировать, но уже в составе другой группы. Там был и Сережа Тупикин на басу, я — на клавишах, Дельцов на гитаре играл, а Якушев — на барабанах. Ну, а солисты у нас менялись один за другим, никак что-то подходящего не было. Экспериментировали, в общем.

Вот, а когда у Хоя вышли два первых альбома, ну, совсем первый я в счет не беру — это была полная лажа, он писался в кошмарных условиях. Вот, альбомы Хою записали мы нормально — у нас к тому времени был уже более-менее приличный комплект аппаратуры — два магнитофона, сек-венсоры, «Роланд» 20-й, все мидийные дела, короче. Ну, мы так нормально, по — человечески альбом «Ядрена вошь» сделали. Вот, короче, мы все записали и на следующий день сидели у Игорька Поварова, пиво пили. Послушали альбом — класс, нормально получилось. А потом мы газетку выпускали — «Новости студии «Блэк Бокс», где все подробно расписали про «Сектор Газа». Ну, и вместе с кассетой ее стали распространять по российским городам. А потом проходит пара месяцев — и из разных городов пошли звонки — из Уфы там, Сыктывкара какого-нибудь. А потом прибыли гонцы из Москвы и стали разговаривать на предмет организации концерта в столице. Ну, тут еще «Ласковый Май» тусовался, и у них там был администратор — совершенно «левый» человек и изрядная сволочь. Вот, он, короче, первым заинтересовался и он организовал Хою первый концерт. Ну, состав «Газа» тогда еще тот был — Крюк, царствие ему небесное, Семен, а Семен, он вообще не басист,-а так — «картошечки» вешал... Ну вот, они съездили, отработали в лучших традициях «Ласкового Мая» — под фанеру. Играли на стадионе, там очень много народа было. Ну, и ребят там, естественно, кинули на деньги. Вот, а потом поступило предложение от Савина. Ну, Савин уже тогда опытным менеджером был, и он Хою предложил серьезно поработать над составом, что бы он смог всерьез заняться гастрольной деятельностью. Вот, Хой приехал из Москвы и пришел в «Блэк Бокс» и, в свою очередь, предложил этим делом нам заняться... Ну, не совсем предложил — мы все сидели в студии и обсуждали, как Хою работать...