Джон Рональд Руэл Толкиен - Письма

Чарльза Уильямса я знал только как друга К. С. Л., в чьем обществе с ним и познакомился, когда по причине Войны он много времени проводил в Оксфорде. Мы пришлись друг другу по душе, мы с удовольствием беседовали (по большей части в шутливом ключе), но на более глубоком (или высоком) уровне нам было нечего сказать друг другу. Сомневаюсь, что он прочел что-либо из моих опубликованных на тот момент произведений; я прочитал и выслушал многие его творения, однако нашел их совершенно мне чуждыми, кое в чем крайне неприятными, а порою и нелепыми. (Как обобщенное высказывание это чистая правда, но воспринимать его как критику в адрес Уильямса не стоит; скорее уж оно свидетельствует о пределах моих собственных симпатий. И, конечно же, в литературном наследии, столь обширном и разнообразном, я находил отдельные строки, отрывки, эпизоды и мысли, на мой взгляд, потрясающие.) Я остался абсолютно равнодушен. Льюис себя не помнил от восторга.

Но Льюис всегда был очень впечатлительным человеком, и эта его черта еще усиливалась за счет исключительного великодушия и умения Дружить. Я перед ним в неоплатном долгу, но суть этого долга — не «влияние», как обычно предполагают, но просто-напросто поддержка. Долгое время он был моей единственной аудиторией. Он и никто иной впервые заронил в мою голову мысль о том, что моя «писанина» может оказаться чем-то большим, нежели личное хобби. Если бы не его интерес, если бы он неустанно не требовал продолжения, я бы в жизни не довел до конца «Властелина Колец».....

Шлю вам и АТО мои наилучшие пожелания. Не окажись я на несколько дней в промежутке между секретарями (занятыми на неполный рабочий день), вы бы, скорее всего, получили письмо более короткое и лаконичное, и значительно лучше напечатанное.

Искренне Ваш,

ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН.

1. На самом деле, помимо К. С.Льюиса, мифологические тексты читали еще три человека: Кристофер Толкин, Рейнер Анвин и лорд Холсбери.

[В августе 1965 г. «Баллантайн-букс» опубликовали первое «официальное» американское издание «Хоббита» в мягкой обложке, не внеся в текст исправлений, сделанных Толкином. На обложке был изображен лев, два страуса эму и дерево с плодами, похожими на луковицы. (Когда в феврале «Баллантайн» переиздало книгу, лев исчез за желто-зеленой травой).]

Я написал [американским издателям], выражая (сдержанно) свое недовольство обложкой [баллантайновского] «Хоббита». Совсем коротенькую, торопливо набросанную от руки записку; копии от нее не осталось, а смысл сводился к следующему: я нахожу обложку безобразной; но сознаю, что главная цель издания в мягкой обложке — это привлечь покупателей, и, наверное, вам, а не мне судить, что привлекательно в глазах американца. Потому не стану затевать дискуссию насчет вкуса (имелось в виду, хотя прямо я не сказал: кошмарные цвета и гнусный шрифт), но вынужден спросить насчет виньетки /*Так в оригинале.*/: какое отношение она имеет к книге? Что это за место? Откуда взялись лев и страусы-эму? И что это еще за штука с розовыми луковицами на переднем плане? Не понимаю, как человек, книгу прочитавший (надеюсь, вы ее читали) может решить, что подобная картинка способна порадовать автора.

Но на эти вопросы ответа не было; в своем последнем письме издатели их просто проигнорировали. Создается такое впечатление, что эти люди писем вообще не читают, или обладают высокоразвитой глухотой ко всему, кроме «благоприятных отзывов».

Миссис _______ [представительница издательства, выпускающего книгу в мягкой обложке] на визит ко мне времени не нашла. Она мне позвонила. Я долго с ней беседовал, но она показалась мне абсолютно «непробиваемой». Я так понимаю, хотелось ей только одного: чтобы я отрекся, повел себя как хороший мальчик и отреагировал благосклонно. Когда я вновь обратил ее внимание на вышеупомянутые пункты, она повысила голос на несколько тонов и возопила: «Но ведь у человека не было ВРЕМЕНИ прочесть книгу!» (Как если бы тем самым вопрос исчерпывался. А ведь довольно было бы побеседовать с «человеком» пару минут, да одним глазком глянуть на иллюстрации американского издания). Касательно розовых луковиц она сказала, как если бы объяснялась с непроходимым тупицей: «предполагается, что это рождественская елка». Почему этой особе до сих пор позволяют разгуливать на свободе? Мне начинает казаться, будто я заперт в сумасшедшем доме. У вас больше опыта, возможно, вы подскажете, как выйти из этого безумного лабиринта. Я хочу закончить «Гавейна» и «Перл» и вновь заняться «Сильмариллионом»; у меня такое ощущение, что с «Х[оутон] М[ифлин]» или «Баллантайн-букс» я уже не в силах иметь дела. Не могли бы вы дать всем понять, что я ныне ушел в затворничество (дабы пообщаться с моей творческой сущностью), и приподнять сей занавес имеете власть только вы один — если сочтете уместным?

Получил на днях экземпляр книги «К. С. Льюис в новом свете». Надеюсь, вы тоже. На мой взгляд, книга интересная, и в самом деле проливает на Льюиса некоторый свет, хотя мне представляется странным, как все они упускают из виду одну из ключевых особенностей его характера. Барфилд, который знал его долее прочих.... ближе всего к сути. Боюсь, этот комментарий так и останется загадкой; в настоящий момент у меня нет времени объяснять в подробностях [1].

1. Замечание Толкина и в самом деле загадочно, поскольку в книге «К. С. Льюис в новом свете» («Блез», 1965) Оуэн Барфилд высказывает целый ряд замечаний касательно личности Льюиса. Возможно, Толкин имеет в виду недоумение Барфилда по поводу той «разительной перемены, что произошла [в Льюисе] между 1930 и 1940 гг. — перемены, что приблизительно совпадает с его обращением... но не казалась, и теперь, задним числом, не кажется неизбежно или хотя бы естественным образом с ним связанной» (стр. ix). И далее: «Не было ли чего, по меньшей мере в его впечатляющей, просто-таки блестящей личности литератора, что отдавало бы — без тени неискренности! — чем-то voulu? /*Нарочитое, напускное ( фр. )*/... некоего штриха, более значимого, нежели имитация ad hoc /*Надуманная, затеянная для данного случая ( лат. )*/» ? (стр. xi). Либо Толкин мог иметь в виду замечание Барфилда (стр. xvi) о «характерном сочетании просто-таки высочайшего интеллекта и «фантастической» зрелости в придачу к нравственной силе с одной стороны и... определенной психической или духовной незрелости — с другой».

Получил на днях экземпляр книги «К. С. Льюис в новом свете». Надеюсь, вы тоже. На мой взгляд, книга интересная, и в самом деле проливает на Льюиса некоторый свет, хотя мне представляется странным, как все они упускают из виду одну из ключевых особенностей его характера. Барфилд, который знал его долее прочих.... ближе всего к сути. Боюсь, этот комментарий так и останется загадкой; в настоящий момент у меня нет времени объяснять в подробностях [1].