Глеб Кузовкин - Безопасность Родины храня

Глущенко не был новичок в расследовании кровавых злодеяний, но то, что увидел в Дорошевцах, ошеломило его. Он заметил, что жители села опасались даже заводить разговор о бандитах. Ему было понятно, что только при помощи свидетелей трагических событий можно будет выяснить мотивы преступления, состав банды и место ее укрытия. Михаил Силыч тут же организовал индивидуальный опрос селян.

Первой пригласили женщину, оплакивавшую дочь. Она хотя и боялась, но пришла.

— Товарищ начальник, я сама хотела с вами поговорить, но эта змея так и зыркает, так и следит за всеми.

— Какая змея? — спросил Михаил Силыч.

— Та, что платочек на лоб надвинула, чтобы люди не видели ее бесстыжих глаз. Подслушивает, что народ говорит, и бандитам доносит, а те ночью заявляются для расправы.

— Она что, с бандитами связана?

— А то как же. Два ее брата в банде находятся. Они сегодня были здесь, может, мою доченьку убивали, — всхлипнула женщина, сдерживая рыдание. — Я их видела.

— Как видели! Присутствовали при нападении?..

— Ага, — вытирая слезы, продолжала женщина. — Я шла дочку звать на обед, а тут бандиты выскочили на площадь. Первым их заметил почтальон и побежал к сельсовету. Только не добежал, бедняга… Когда началась стрельба, я перепугалась, за плетнем спряталась. Мне бы выбежать на площадь, так нельзя. Неподалеку подвода стояла, а возле нее — бандит, лошадей сторожил. Тут к нему подбежал кто-то и кричит: «Бегуна ранили. Сейчас принесут…» Я хорошо запомнила разговор между ними. «Какого Бегуна, того, что у Юрася в боевиках?» — спрашивает возчик. «Его самого…» — «А кто?» — «Директор завода, — зло бросил бандит. — Выскочил из конторы и давай палить из пистолета. Его, конечно, тут же уложили, но Бегуну досталось…»

— Потом трое принесли того самого Бегуна и положили на повозку, — продолжала женщина. — «Потерпи, сейчас поедем, — промолвил возчик и поинтересовался у напарника: — Куда доставить?» — «Повезешь в Бридок, к его тетке Иванке», — ответил тот. При этих словах раненый застонал. Видимо, он слышал разговор. Тут к повозке притащили канистры со спиртом и передали приказ отвезти их в какие-то Буераки. — «Смотри, чтобы спирт у тебя по дороге не испарился. Юрась шутить не любит», — предупредили возчика. Бандиты еще о чем-то говорили между собой, но я не разобрала. О дочке думала.

— Больше никого из них не запомнили? — поинтересовался Глущенко.

— Была с бандитами еще и женщина с пистолетом на поясе. Вела себя, словно командир. Вот только не успела я к ней хорошо присмотреться.

— Ничего, и ее сыщем. А вам большое спасибо, вы нам очень помогли.

У майора Глущенко не было оснований сомневаться в правдивости показаний свидетельницы бандитского нападения. Теперь ему следовало решить, как действовать дальше. Конечно, можно было немедленно арестовать Бегуна, но Михаил Силыч сразу же отбросил этот вариант. Он склонялся к тому, что личный контакт с Бегуном способствовал бы более успешному решению задачи по выходу чекистов на банду Юрася. Как охранник главаря, Бегун должен был знать многое о его связях.

Глущенко пригласил к себе старшего лейтенанта Стеценко, начальника штаба истребительного батальона капитана Ксенофонтова и ознакомил их с полученными сведениями.

— Что это за Буераки, куда возчик должен был доставить спирт? — вопросительно посмотрел он на Стеценко.

— Буераки?.. — задумался тот, — так называется заовраженный участок леса в стороне Бридок. Вот здесь, — уверенно показал на развернутой карте.

— Если возчик должен туда повезти спирт, значит, там его будут ждать, — вмешался в разговор капитан Ксенофонтов. — Может, есть смысл попробовать накрыть их, — он положил ладонь на карту.

— Об этом сейчас рано говорить, — твердо сказал Глущенко. — Главная наша задача — Бегун. На встречу с ним поедет со мной старший лейтенант Стеценко. На всякий случай возьмем с собой фельдшера, все-таки едем к раненому.

— Не мало ли вас. Вдруг на бандитов нарветесь, — засомневался Ксенофонтов.

— Операцию следует провести скрытно, чтобы кроме нас никто не знал о ней. Возьмем с собой небольшое прикрытие и все…

Село Бридок на самом берегу Днестра утопало в садах. С востока к нему подступал лес, изрезанный сухими оврагами. Весной по этим оврагам устремлялись к реке талые воды, а летом овраги заростали буйным разнотравьем и кустарником.

Когда тачанка остановилась в придорожных кустах на окраине села, уже сгущались сумерки. Стеценко спрыгнул на землю и исчез в кустах. Через некоторое время он снова появился, шепнул что-то майору и уверенно повел лошадь влево от дороги, к реке. Шли осторожно, окна некоторых хат светились. Наконец старший лейтенант остановил лошадей.

— Приехали, — шепнул он… В окне хаты горел свет.

«Не спят», подумал Глущенко и, организовав охрану, вместе со Стеценко направился к дому.

— Собаки не слышно, — шепнул Стеценко, когда они ступили во двор, посредине которого виднелся колодезный журавель.

— А она хозяйке, видать, ни к чему, лишний шум только мешал бы ночным гостям. Большая семья у нее?

— Нет, сама давно овдовела, дочка замужем в Черновцах. Одна Иванна живет. Пойдемте?

— Давай лучше подождем, — придержал его майор. — Может, там кто из бандитов есть.

Прошло несколько напряженных минут… Вдруг дверь хаты со скрипом отворилась, и на пороге появилась женщина с ведром в руках. Она направилась к колодцу.

Майор знаком показал Стеценко, чтобы тот зашел со стороны хаты, а сам направился к женщине, набиравшей воду.

— Добрый вечер, хозяюшка.

— Ой, кто это! — испуганно воскликнула та, чуть не выронив из рук ведро.

— Свои, свои, не пугайтесь, тетка Иванна, — вмешался старший лейтенант, появившийся с другой стороны. — Посторонние в хате есть?

— Никого нет. Я и племянник больной, — молвила женщина, настороженно всматриваясь в ночных гостей.

— Если посторонних нет, тогда пошли, — предложил Стеценко, пропуская хозяйку вперед.

— Племянник чем болеет? — поинтересовался майор.

— Чем болеет?.. Так… Полез на чердак сена сбросить и напоролся на вилы. Теперь лежит и стонет…

В хате на кровати в одном белье лежал молодой человек крупного телосложения. На груди у него и на левом бедре виднелась грубая повязка из домотканой материи, через которую проступали кровавые пятна. У кровати в тазу валялись окровавленные тряпки. Даже при слабом свете керосиновой лампы было заметно, что он сильно бледен.

— Почему вы врача не позовете? Ему же совсем плохо, — повернулся майор к хозяйке, пытавшейся в это время незаметно запихнуть ногой под печку узел окровавленной одежды. — Как звать вашего племянника?

— Степаном кличут, Степаном. А доктора у нас в селе нет, в район нужно. Как же ночью ехать?