Валерий Чумаков - Русский капитал. От Демидовых до Нобелей

Между тем тревоги отца были напрасны: реорганизованные Саввой Тимофеевичем фабрики заработали вдвое продуктивнее, чем прежде. Деньги, которые молодой директор, казалось, просто выбросил, весьма быстро вернулись в семью.

Сказать, что Савву Тимофеевича в народе любили, значит не сказать ничего. Его просто обожали и ласково называли Саввушкой. Он ходил по Никольскому в стоптанных ботинках, запросто разговаривал с людьми. «Вот подождите, – говорил он рабочим, – лет через десять я здесь улицы золотом замастырю». В народе говорили, что Савва часто по вечерам переодевается в крестьянскую рубаху и ходит в таком виде по улицам, а всякого, кто замечен в плохом отношении к рабочему люду, выгоняет без объяснения причин.

Бывший особняк З. Г. Морозовой на Спиридоновке (ныне ул. Алексея Толстого, 17), построенный в 1890-х годах по проекту Ф. О. Шехтеля (так называемая ложная готика, или псевдоготика)

Особняк в «испано-мавританском» стиле, построенный в 1890-х годах на Воздвиженке архитектором В. А. Мазыриным для А. А. Морозова, двоюродного племянника Саввы Тимофеевича Морозова.

Арсений Морозов заказал возвести для себя этот «средневековый замок» (декор фасада – раковины, корабельные канаты и др.), побывав в Португалии.

После Октябрьской революции здесь был Дом Пролеткульта, с 1959 года – Дом дружбы с народами зарубежных стран

Дом Морозовых в Большом Трехсвятительском переулке

(ныне Большой Вузовский переулок), где прошло детство Саввы Тимофеевича Морозова

Всем известна история о том, как в Москве в 1898 году в «Славянском базаре» встретились купец первой гильдии Алексеев, взявший себе потом по бабке псевдоним Станиславский, и дворянин, театральный критик Немирович-Данченко, и что потом из этого вышло. А вот о том, что без помощи другого купца, а именно Саввы Тимофеевича, из этого не вышло бы ровным счетом ничего, известно гораздо меньше.

По легенде, Савва Тимофеевич как-то посетил спектакль молодого еще Художественного театра, посмотрел на Москвина в роли царя Федора Иоанновича и так растрогался, что тут же пришел на собрание акционеров театра и скупил все его паи. На самом деле Савва был одним из первых купцов, откликнувшихся на просьбу Алексеева и Немировича-Данченко помочь в создании первого в России общедоступного театра. За четыре года Савва Тимофеевич израсходовал на театр более 200 000 рублей. Он отремонтировал под его нужды театр «Эрмитаж», на сцене которого выступала труппа Художественного театра, он покупал костюмы для спектаклей, а для пьесы «Снегурочка» даже снарядил экспедицию за костюмами на Север, он покрывал убытки театра и выступал как главный его поручитель в финансовых вопросах.

Савва Тимофеевич, занимая должность технического директора, лично руководил осветительной службой театра. Как-то один из его друзей, придя в особняк на Спиридоновке, увидел, как Савва на дорогущем столе красного дерева смешивает какие-то лаки. «Савва, ты бы хоть подстелил что-нибудь, испортишь ведь мебель», – заикнулся гость. «Стол что, ерунда, – ответил хозяин, – такой любой столяр за сто рублей сделает. А вот лунный свет только у меня в театре будет». Главный осветитель Художественного театра (дипломированный химик!) готовил цветной лак, чтобы сделать световые фильтры для «Снегурочки».

Если за период до 1903 года Савва Тимофеевич истратил на театр 200 000 рублей, то за один 1903 год его расходы по той же статье составили 300 000 рублей. Связано это было с тем, что он нашел для театра в Камергерском переулке новое здание, которое арендовал на 12 лет и полностью перестроил. А в 1904 году он вышел из «Товарищества для учреждения в Москве Общедоступного театра», безвозмездно передав все свои паи театру. И виной тому была, как это часто бывает, женщина.

Мария Федоровна Андреева

Актриса театра Мария Федоровна Андреева (Юрковская) стала любовницей Морозова. К этому времени Савва Тимофеевич и Зинаида Григорьевна давно уже жили каждый своей жизнью, слишком уж различны были их интересы. Величественная Зинаида мечтала о великосветском обществе и дворянском звании, в то время как простоватому Савве было достаточно кабинета и пары друзей.

М. Ф. Андреева с М. Горьким и Г. Уэллсом. Петроград, 1920 год

Андреева, бывшая в то время не только актрисой, но и активной революционеркой-большевичкой (Ленин называл ее «товарищ Феномен»), быстро подобрала ключи к незанятому сердцу 40-летнего бизнесмена, и через нее в партийную кассу потек денежный ручеек. Андреевой удалось убедить Савву в верности марксистских идей, она познакомила своего нового любовника с Горьким, Красиным и Бауманом. И Савва увлекся новой идеей не на шутку: он давал деньги на издание «Искры», покупал теплую одежду для ссыльных, финансировал побеги из тюрем, прятал беглых каторжников в собственном кабинете. Смешно, но факт: Савва Тимофеевич сам тайно проносил на свои фабрики революционную литературу и распространял ее среди рабочих.

В феврале 1904 года Андреева, недовольная тем, что в театре на первых ролях постоянно фигурирует Книппер-Чехова, уходит из театра и утаскивает за собой Морозова и ставшего ее гражданским мужем Горького. Мария Федоровна уговаривает Морозова создать новый театр, в котором она была бы примой. Однако этим планам не суждено было сбыться.

В самый канун революции 1905 года Савва Тимофеевич потребовал от матери передачи ему фабрик в полное владение. В ответ на это мать не просто отстранила сына от управления фирмой, но объявила его душевнобольным. Собранный по ее инициативе консилиум врачей нашел у Саввы Тимофеевича «тяжелое нервное расстройство» и посоветовал ему съездить на отдых за границу. В начале апреля Морозов страхует свою жизнь на 100 000 рублей, а полис на предъявителя передает Андреевой. В конце апреля он выезжает с женой в Канны. А 13 мая Зинаида Григорьевна находит мужа застрелившимся в его гостиничном номере.