Джон Гибсон - Над нами темные воды

Случилось так, что мне из Австралии нужно было добраться до Филиппин. Билетов на самолет не оказалось, войсковые транспорты в том направлении не ходили, и меня в качестве пассажира взяли на борт подводной лодки, направлявшейся в залив Субик через Сиамский залив, в котором ей предстояло провести целый месяц.

Холодный вечер. Мы готовимся к отплытию. Над небольшой гаванью горят огни, но причал вдалеке погружен во мрак. Светятся бортовые иллюминаторы плавучей базы, и нам с мостика лодки видно, что происходит внутри. Открылся бар. Моряки подходят к стойке, берут бокалы, выпивают и о чем-то мирно беседуют. Хорошо им там в тепле. Ветер рябит воду, хлещет стальной корпус лодки. Мы смотрим на запад, где в открытом море нас ждут мрак и холод. Начинается дождь. На деревянном причале съежившиеся фигурки провожающих. Им хочется, чтобы мы поскорее отплыли. Появляется командир. В темную воду падают канаты - последнее, что связывало нас с землей.

На электромоторах по узкому каналу идем в море. Как обычно, с плавучей базы нам сигналами желают счастливого пути. Мы поворачиваемся носом к тусклому горизонту, а кормой к свету. Дождь не стихает. Вскоре огни гавани скрываются в тумане. В течение некоторого времени еще видно слабое мерцание, которое в конце концов исчезает, и мы остаемся одни.

Чувство одиночества усиливалось сознанием того, что между Пертом и Бали нет ни одного другого судна. В этот пустынный район океана редко заплывали корабли. Если у побережья еще можно встретить небольшие суда австралийских ВМС, направляющиеся в Дарвин, то в открытом море никого, кроме нас, не было.

В тысяче миль к северу от австралийского портового города Фримантл есть залив под названием Эксмаут, где нам предстояло пополнить запас топлива. Мы вошли в этот залив на рассвете.

Темные берега постепенно окрашиваются в золотистый цвет. В предрассветных сумерках эти высокие холмы кажутся гораздо более привлекательными, чем в свете дня, когда видны одни лишь песок и камень. Вода в заливе зеленая и спокойная. Небо над горизонтом, где поднимается солнце, цвета латуни. Желтоватая дымка скрывает детали местности, отчетливо виден лишь ее рельеф.

Роль заправщика выполняло американское спасательное судно. Оно прибыло сюда, для того чтобы вызволить из беды танкер водоизмещением 1300 тонн, который последним тайфуном был отброшен на 300 ярдов от моря. На берегу ничего не было, если не считать нескольких лачуг. Песок искрился, отражая солнечный свет и нагревая воздух в заливе. К полудню жара становилась невыносимой. Однако наши американцы мужественно переносили испытания и упорно продолжали рыть канал к выброшенному на берег танкеру. "Жара и тяжелый труд нас не пугают, - заявили они. - Плохо то, что сюда не доходят письма".

Вечером мы попрощались с ними и вышли из залива. Свет маяка, мигавшего с мыса Норт-Уэст-Кейп, вскоре скрылся в тумане.

Первое препятствие на пути в Сиамский залив могло ожидать нас в проливе Ломбок. Этот пролив, хотя и был в несколько миль шириной, имел дурную славу. Он являлся входом в Яванское море, и его охраняли вражеские суда, поджидавшие противника в тени гор острова Бали.

Мы решили преодолеть пролив под покровом ночи. Весь день наблюдали за небом и молили Бога, чтобы он отвел от нас гидросамолеты. Сторожевым катерам трудно обнаружить подводную лодку, если их не предупредят о ее приближении. Пролив бурлил сильными приливными течениями и водоворотами. Погружение в таких условиях связано с риском: лодка может уйти под воду слишком глубоко или вообще не погрузиться. Мы не собирались погружаться на протяжении ближайших семи миль и таким образом лишались своего главного преимущества. Нам предстояло совершить довольно опасный переход.

Нам удалось незаметно подойти к проливу, расположенному во впадине между горами. На карте он казался очень узким. Начинали сгущаться сумерки. Волны поблескивали в лучах заходящего солнца. Мы планировали пройти пролив за полтора часа, что отделяли заход солнца от восхода луны. Но и в это время не следовало рассчитывать на полную темноту. В этих тропических морях солнечный свет неохотно покидает западное небо.

Из штаба ВМС сообщили, что в западной оконечности острова Бали находится вражеская радиолокационная станция, поэтому мы двигались очень медленно и осторожно. Солнце зашло в семь. В восемь мы увеличили скорость и вошли в пролив. Лодка сразу завибрировала от приливного течения. Море осталось за кормой, слева и справа по носу были видны темные берега. Стоя на мостике, мы поглаживали стальную лодку, как гладит жокей свою лошадь перед решающим заездом.

В проливе нас встретила мощная приливная волна. Впереди в синеватых сумерках все пространство покрыто длинными белыми бурунами, которые вздымались и обрушивались на скалистые берега. Лодка вздрагивала и медленно продвигалась вперед. Мы внимательно всматривались в темноту.

Луна взошла, когда лодка преодолела только половину пути. В ее появлении было нечто зловещее: она гигантским желтым прожектором высветила ночь. Ближе и отчетливее стали утесы острова Бали, белые скалы и темные заросли. Мелькающие тени вызывали обман зрения: в эту ночь я увидел сотню вражеских патрульных судов.

Когда мы наконец успокоились, то поняли, что, кроме нас, здесь никого нет. Если на востоке у скал и ходили небольшие суда, то им до нас не было никакого дела.

К 21.30, преодолев сильнейший прилив, мы вышли на открытую воду. Вдали, где-то возле берега, замигал огонек. Это могло быть все, что угодно: костер, сигнальная лампа, сигарета или масляная лампа на джонке, то вспыхивающая, то затухающая от колыханий паруса.

Мы должны были соблюдать осторожность и быть начеку. Огни острова Бали вскоре остались за кормой. Взошедшая луна плыла среди коричневых облаков. Море было желтовато-серым. Дальние берега просматривались довольно отчетливо, на востоке больше не видно густых теней. На мостике прохладно. Наблюдатели внимательно всматривались в даль. На главном посту сидя дремал орудийный расчет в защитных очках с синими стеклами.

Все вздохнули с облегчением, когда пролив Ломбок остался позади. Впереди блестела в лунном свете бескрайняя гладь Яванского моря. Мы без труда могли спрятаться на его просторах. Моря и проливы, заливы и бухты, большие глубины и мелководье - вот что было нашей привычной средой, сферой деятельности. Тут же, рядом, днем и ночью ходили японские суда.

Лодка отошла от пролива на милю, когда кто-то сказал:

- Посмотрите, нас преследует какое-то судно.

Действительно появился сторожевой катер, но он прошел в стороне и исчез в синей дымке. Японцы не заметили нас. Можно сказать, нам здорово повезло. Впереди теперь было чисто. Мы замедлили ход и направились на север. На рассвете, когда горизонт на востоке позолотился, а светло-зеленое небо сулило жаркий день, лодка погрузилась под воду, оставив в одиночестве следовавших за нами птиц.