Николай Андреев - Трагические судьбы

За Стрельцовым в некоторых матчах устраивалась самая настоящая охота

Стрельцов снова утвердился в сборной. После апрельского матча с «Локомотивом», так образно описанного Сергеем Королевым, тогдашний тренер главной команды страны Борис Аркадьев сказал: «Стрельцова немедленно в сборную, я ошибался. Стрельцова стало наполовину больше — теперь он еще и тактик, и стратег ко всем его возможностям». Под ошибкой Аркадьев имел в виду вот что. Он побывал на том самом матче «Черноморец» — «Торпедо», в котором Стрельцов так восхитил Галинского, но у тренера сложилось иное мнение: «От Стрельцова осталась половинка».

Стрельцовская мощь никуда не исчезла, он по-прежнему мог принять мяч, пойти на защитников и забить гол. Мог забить красиво, мог и коряво, неэстетично затолкнуть мяч в ворота. Но Аркадьев увидел, что в стрельцовской игре обнаружилось новое — талант распасовщика, умение просчитывать ситуацию на поле на несколько ходов вперед и комбинировать…

Стрельцову разрешили выезжать с командой за границу. И сразу в Италию — у «Торпедо» игра с «Интером» в Кубке европейских чемпионов. Вопрос о его заграничном паспорте решался на бюро горкома партии, были там и разговоры, что, мол, кого мы выпускаем за границу — преступника, он там такое может отколоть. Секретарь горкома Дементьева кричала: «Разве может уголовник ехать за границу?!» Обычная песня в те времена. Страсти накалились до предела. Дементьевой даже сказали: «Что ты кипятишься? Он тебя, что ли насиловал?» Она взвилась до потолка.

Вольский, секретарь парткома ЗИЛа, взял ответственность на себя. Ему сказали: «Если что — положите партбилет на стол». По тем временам нешуточная угроза. Стрельцов не верил, что ему позволят выехать за границу. Уже сидя в самолете, все ждал, что вот сейчас придут за ним люди в форме, возьмут под белы руки и выведут из салона. А когда взлетели, ждал, вот-вот дадут команду поворачивать, чтобы его ссадить с борта.

В Милане «Торпедо» проиграло. Стрельцов ничего особенного не показал. На другой день — вылет на родину. Часа за три до отъезда к Вольскому зашел сопровождающий из КГБ: «Аркадий Иванович, Стрельцова нет». Вольский побежал в его номер, распахнул дверь, и от сердца отлегло: Эдик спал. Решил его разбудить, подошел к кровати, тронул за плечо — и ужаснулся: спящее тело изображали спортивная сумка и вещи. Что тогда пережил секретарь парткома — не передать словами. За пятнадцать минут до отправления автобуса в аэропорт является Стрельцов, безмятежное объясняет: «Перед отъездом решил город осмотреть. Больше ведь такое не выпадет». Ну как с таким быть? Вольский молча вошел в автобус.

В Италию Стрельцов все-таки еще раз попал, теперь в составе сборной. На этот раз выиграли — 1:0. И больше он не исчезал, чтобы осмотреть Рим.

На чемпионат мира 1966 года в Англии Стрельцова не взяли. Партийные органы не разрешили. А команда тогда подобралась отличная — Яшин, Шестернев, Воронин, Численко… Заняла сборная СССР там четвертое место. А будь Стрельцов в ее составе? Опять мы: если бы да кабы… Отметим только: по итогам 1967 года еженедельник «Франс футбол» отвел сборной СССР первое место в Европе. Стрельцов был в ее составе, и благодаря ему она творила на поле чудеса.

Два года подряд, в 67-м и 68-м, Стрельцов признается лучшим футболистом страны. В 68-м наколотил в ворота соперников 21 гол, едва не став лучшим снайпером чемпионата. «Торпедо» в том сезоне завоевало Кубок СССР. В декабре 1967 года Стрельцову вернули звание заслуженного мастера спорта, присвоенное ему еще в 1956-м за победу в олимпийском Мельбурне. (Лишение звания заслуженного мастера спорта и последующее его возвращение — совсем даже не прецедент в случае со Стрельцовым. После неудачи на Олимпийских играх 1952 года сняли звания с Константина Бескова и Константина Крижевского, а у Бориса Аркадьева отобрали звание заслуженного тренера СССР. И с Сергея Сальникова, после того как покинул «Динамо» ради «Спартака», сняли «заслуженного». Власти творили с игроками что хотели. Стрельцову заново присвоили звание, а надо было бы — вернуть и при этом извиниться.)

Правда, как считает Сергей Королев, «возвращение Стрельцова можно было назвать успешным, невероятным, удивительным — как угодно, но все-таки его нельзя было назвать триумфальным. Не удалось вернуться на место героя — герою надлежит быть молодым, удалым, бесшабашным, способным сотворить на поле чудо. А вера в чудо, как о том многократно писалось, — наша национальная черта. Публика Стрельцова по-прежнему любила, уважала и даже по-новому ему, хлебнувшему тюремного, лагерного лиха, сочувствовала — но место Боброва во второй половине 60-х все-таки было вакантным». Но подобное мнение — исключение. Стрельцов приводил публику в экстаз уже своим появлением на поле, а игра его была, по массовым отзывам, действительно чудом.

Вы помните, как Стрельцов оставлял в дураках защитников? И немногие из них, выведенные из равновесия, способны были продолжать честную борьбу. Иные подстерегали, ждали момента, чтобы исподтишка ударить, подсечь, скосить. Тогдашний врач сборной Олег Маркович Белаковский вспоминает: «Против Стрельцова в каждом матче применяли грубые приемы. Но благодаря тому, что он был хорошо подготовлен физически, обладал прекрасной техникой, все делал на высокой скорости, ему удавалось уходить от грубых защитников. И нельзя сказать, что он избегал столкновений, боялся борьбы, наоборот, он был очень смелый, настоящий центральный нападающий таранного типа. Но совсем избегать травм ему, конечно, не удавалось».

Серость способна убить красоту футбола. Для игроков-костоломов всякий талант — раздражитель, от которого надо избавиться. За Стрельцовым в некоторых матчах устраивалась самая настоящая охота. Тренер говорил какому-нибудь игроку: «А ты берешь на себя Стрельцова, куда он туда и ты». И был случай, когда один такой будущий охранник Стрельцова, поинтересовался: «А если он выйдет за кромку поля и сядет на скамейку? — «И ты рядом с ним». — «А если он побежит в раздевалку» — «За ним!» — заорал тренер.

Встречались и совестливые защитники. Играл в одесском СКА Валерий Захаров. Приезжает в Одессу «Торпедо». Тренер Валентин Федоров дает задание Захарову: «Будешь играть против Стрельцова и пожестче с ним, вставь ему пару стыков, наступай на пятки, не давай играть…» И что Захаров? Поставили ему после игры двойку, пригрозили выгнать из команды: либеральничал со Стрельцовым. А Захарову стыдно было сыграть в кость, не мог ударить сзади. Стрельцов забил два гола армейцам.

Стрельцов был человеком незлобивым и от костоломов старался просто уходить. Но порой они бывали слишком настойчивы. Однажды он двинул локтем игрока, который всю игру бил его по ногам. И мгновенно получил красную карточку. Каждое удаление разбиралось на спортивно-технической комиссии. Вызвали туда Стрельцова, тренера Виктора Марьенко. Кричали на них, воспитывали. Стрельцов сидел безучастно, не сказал ни слова. (Так же он вел себя на суде 24 июля 1958 года — не умеет он защищаться). Его дисквалифицировали на пять игр — он встал и вышел, по-прежнему не проронив ни слова. А тренер сказал судьям: «Что вы от него хотите, у него после каждой игры в синяках не только ноги, у него яйца синие, я же это, в отличие от вас, вижу…» Повернулся и вышел.