Леонид Кучма - После майдана 2005-2006. Записки президента

Что мне оставалось делать? Для начала - попытаться работать с теми людьми, которых я застал. У меня сложились прекрасные отношения с Масолом. Он оказался нормальным, добросовестным, знающим украинскую экономику человеком. Но его экономические и политические взгляды диаметрально противоположны моим. Все, что пахнет рынком, - это от лукавого, это капитализм. Я пытался убедить Виталия Андреевича, что строить социализм «в одной отдельно взятой» Украине невозможно. Это Россия, теоретически говоря, могла бы еще рискнуть на такое - у нее для этого есть все, но и она выбрала тот путь, по которому идет весь цивилизованный мир.

«Мы погибнем с вашим социализмом!» - говорил я Масолу. Он или молчал, или отвечал в том духе, что, наоборот, погибнем без социализма. Чтобы как-то нейтрализовать эту силу, я поставил к нему первым заместителем Виктора Пинзеныка, и дело имел главным образом с ним. Советскими методами разрешить проблемы, стоявшие перед страной, нельзя было. Надо было идти на кардинальные рыночные и притом болезненные решения.

Наблюдая происходящее вокруг, невольно задумываешься, от чего зависела прочность управленческого каркаса страны в годы моей работы президентом. Сейчас, наверное, уже ни у кого нет сомнения, что каркас был таки создан - и достаточно прочный. Мало кто, наверное, скажет также, что это было лишнее. Подчеркну со всей определенностью: управленческий каркас создавался сверху, и сверху же обеспечивалась его прочность.

Главным было высшее звено: институт президентства. Не просто личность президента, а президентство как государственный институт. В чем заключалась основная, исторически обусловленная особенность деятельности этого института? В преобладании «ручного режима» управления. Особенно - на первых порах.

«Ручным режимом» сейчас называют то, что раньше называлось «оперативным руководством». Новое наименование возникло и прижилось, я думаю, не случайно. «Ручной режим» включается там и тогда, где и когда не работает управленческий автоматизм. Чтобы заработал автоматизм, нужны, во-первых, законы, правила и процедуры; во-вторых - желание и привычка людей ими руководствоваться; в-третьих - квалифицированные кадры; в-четвертых - система контроля и принуждения, которая бы постоянно поддерживала это желание на должном уровне.

А что делать, если ничего этого нет или все это находится в зачаточном состоянии? У моих противников и критиков ответ был готов изначально. Они говорили: надо все это создавать. Согласен: надо, давайте создавать, для того мы и объявили Украину демократической страной. Но что делать в то время, когда это все будет рождаться и созревать? В один день законы, правила и процедуры не пишутся. Желание и привычка людей ими руководствоваться тоже в один день не появляются. То же - и система контроля. А стране-то нужно жить уже сегодня. Это хозяйство не может застыть в ожидании, когда будут готовы все механизмы демократической самоорганизации общества.

«Ручной режим» - дело хлопотное, изнурительное. Если не будешь держать в своих руках все, что вынужден держать, наступит то, что можно наблюдать сегодня: потеря управляемости. Все чиновники на своих местах, все службы вовремя начинают и заканчивают рабочий день, подписываются и рассылаются во все концы бумаги, «контора пишет», а корабль государства болтается без руля и без ветрил.

Если я назначаю (обязан, вынужден назначить!) человека на ту или иную должность, то я знаю, что должен буду с него спрашивать. А для этого - постоянно следить за положением дел на вверенном ему участке. Держать руку на пульсе. Да, глава областной администрации подотчетен правительству, работает в постоянном контакте с ним. Но если президент лично не будет знать, что происходит в регионе, и не будет спрашивать с губернатора, а нередко - и с глав районных администраций, толку будет мало. Президент в наших конкретных условиях не мог (и, по-моему, еще не может) быть в роли некоей инстанции, которая, так сказать, только ратифицирует постановления и распоряжения Кабинета Министров.

Что получилось на сегодняшний день? Президент показал, что ему не хочется отдавать значительную часть своей власти кому бы то ни было, и прежде всего - правительству. Но и он и не стал ею в должной мере пользоваться. Он отдал всю экономику как бы в аренду правительству, на деле - лично Юлии Тимошенко, а себе отвел роль наблюдателя со стороны. И оставался в этой роли до тех пор, пока все не развалилось. Тут уже у него не было другого выхода. К тому же под угрозой оказались его личные интересы. Пришлось менять премьер-министра. Вертикаль власти заняла на какое-то время свое природное положение - вертикальное. До этого она лежала.

Я создал и упрочил вертикаль власти. Но одновременно я создавал и горизонталь. Я делал все для того, чтобы горизонталь дополнялась вертикалью. Это две взаимосвязанные плоскости. Их соотношение может быть разным. Но суть неизменна: взаимозависимость вертикали и горизонтали - основа дееспособности власти.

Сегодня Пинзенык сказал, что Ющенко буквально спас страну, когда был премьером. Не очень было понятно, что он имел в виду. Кого, кстати, всегда поносили за все срочные и неординарные шаги по спасению экономики, особенно - когда мне приходилось брать на себя значительно больше, чем полагалось по Конституции? Если не ошибаюсь, меня. Продолжать предвыборную пропаганду рискованно вообще, а в нынешних условиях - в особенности. Ведь у людей возникает закономерный вопрос: если он спас Украину, когда был премьер-министром, то почему он «ничего не делает», когда стал президентом?

Все говорят о привычке Ющенко опаздывать даже на самые важные встречи. На встречи со мной он никогда не опаздывал. Знал мою жесткую позицию по этому вопросу. В восемь утра я всегда был в своем кабинете на Банковой. Я сам никогда никуда не опаздывал и другим не позволял. «Оборонка» выработала дисциплину. Надо ценить и свое время, и время всех, кто от тебя зависит. И потом, я считаю опоздание неуважением к своим подчиненным. А неуважение к подчиненным - это последнее дело. Можно (хотя, конечно, не нужно) повышать голос - и люди не будут чувствовать неуважения. А можно говорить всегда тихо и ласково - и все равно они будут знать, что начальник их не уважает. И это обязательно скажется на результатах общей работы.

Бывает, конечно, что уже собрался идти, а тебе какой-нибудь срочный звонок. Тогда просишь прощения у тех, кому пришлось тебя подождать. Но это исключение. Мой стиль - по возможности быть на месте встречи раньше назначенного времени.

Александр Омельченко, например, тот всегда опаздывал. То есть он приезжал вовремя, но я уже был там. Он из-за этого здорово расстраивался. Я ему говорил: «Да ничего страшного, я тут уже с людьми пообщался». Но вообще Омельченко очень организованный человек. В семь утра он уже на работе. Это привычка строителя. Он так привык. У строителей рабочий день начинался в семь или в половине восьмого.