Леонид Кучма - После майдана 2005-2006. Записки президента

Ющенко меня послушал и сделал все наоборот. Первым делом совершил все вроде бы самые популярные шаги. Для этого использовал государственный бюджет. Был бюджет развития - стал бюджет проедания. В результате и экономика затормозилась, и рейтинг президента упал.

На парламентских выборах в 1998 году больше всех голосов набрали коммунисты. Этот результат невозможно было предотвратить никаким «административным ресурсом», никакой пропагандой. Я и не пытался это делать. На фоне катастрофической ситуации в экономике ничего другого ждать не приходилось.

В 1997 году мы испытали страшный удар мирового финансового кризиса, докатившегося к нам из Азии через Россию. В одночасье обеднели в несколько раз. Валютный курс гривни упал в 2,7 раза. К тому времени у нас уже была хорошая средняя зарплата - около 100 долларов в месяц против 20 долларов в 1994 году. Она мгновенно упала минимум вдвое. Мы стояли на грани катастрофы. В очередной раз… Все шло так хорошо, год обещал неплохие показатели. И вдруг все рухнуло. Валютные запасы Национального банка - нулевые. Кредитов ждать неоткуда.

Конечно, на фоне такого обвала усиливаются левые настроения. Эту закономерность можно наблюдать и сегодня. Ситуация в экономике ухудшается, и в народе увеличивается желание строить социализм. Иждивенчество…

У новых лидеров не хватает мужества сказать людям правду. Правда заключается в том, что если не сумеем вовремя остановиться в проедании доходов страны, то наши деньги опять превратятся в «фантики», которые уже летали по улицам. Должна быть граница, за которую нельзя переходить в обещаниях.

Обвал 1997-1998 гг. в полную силу использовал против меня Александр Мороз. Верховная Рада под его управлением просто вышла из берегов.

Как раз в это время в Киеве завершилась реконструкция Дворца «Украина». Это была идея правительства, я ее только поддержал и позаботился, чтобы работы не откладывались. Дворец был в ужасном состоянии. По заключению специалистов, в аварийном состоянии находилась сцена. В любой момент мог обвалиться потолок. Когда реконструкция была сделана, стали говорить, что на нее ушло 80 миллионов долларов и что половину украли. Это могли говорить только люди, которые не имели никакого представления о деле. В парламенте поставили вопрос о злоупотреблениях при реконструкции. Обвинили премьер-министра Пустовойтенко, министра культуры и образования Остапенко, мэра Киева Омельченко и вице-мэра Кураса. Никаких доказательств, одни домыслы и дикие преувеличения.

Перед этим ход работ и готовый объект проверяли несколько комиссий. Никаких злоупотреблений не нашли. В таких случаях обычно ищут лиц, нажившихся на предоставлении подрядов, особенно иностранцам. Здесь все было чисто. Даже люстры заказывали в Украине.

Мороз, можно сказать, превзошел себя в подстрекательстве народных депутатов, в манипулировании ими, в изобретении способов обострения отношений между законодательной и исполнительной властями. Это приняло такие вопиющие формы, что Гальчинский, например, не выдержал. Он публично заявил, что я должен приостановить деятельность Верховной Рады, которая полностью себя дискредитировала, и ввести на 2-3 года президентское правление в стране. «Наши наследники, как и мировая общественность, поймут безальтернативность этого шага», - заявил он. Его тогда приглашали в СБУ, там он давал официальное объяснение своей позиции. Это, кажется, был первый и единственный случай, когда на таком высоком уровне и так серьезно ставился вопрос о роспуске парламента.

Я был согласен с Гальчинским, но не мог сказать об этом вслух, потому что уже действовала новая Конституция, в которой не предусматривалась такая мера. Все, что я мог, - принять предложение своего советника к сведению.

Мороз проявлял большую изобретательность и жестокость в таких играх. Могу это объяснить тремя основными причинами.

Во- первых, такая натура. Есть люди, которые входят в азарт, когда знают, что любые их нападки на власть останутся безнаказанными. Этот процесс ему нравился сам по себе. Такая линия поведения, как он, очевидно, думал, приближает его к безраздельной власти над страной.

Во- вторых, идейные соображения. Он не мог смириться с теми людьми, которые стали реально управлять Украиной после краха советской власти. Они для него были выскочки, которые в личных интересах прекратили строительство социализма, оттеснив тех, кто мог бы продолжать это дело. Как ни странно, к числу оттесненных он, судя по некоторым его высказываниям, относил и себя, хотя при советской власти не поднялся выше поста заведующего сельхозотделом Киевского обкома партии -второстепенная аппаратная должность. Он как бы отождествлял себя с делом социализма. Раз отправлен на свалку истории социализм, то, следовательно, отправлен туда же и он, Мороз. И это - несмотря на большие достоинства обоих.

Во всех действиях Мороза чувствовался мотив мстительности. Он мстил новому строю и людям, занимающим при этом строе ключевые посты. Трудно иначе объяснить его поход против Пустовойтенко, ставшего главой Кабинета Министров. Пустовойтенко на этом посту, как и на предыдущих, зарекомендовал себя квалифицированным, организованным и скромным тружеником. Он, казалось бы, не давал поводов для зависти, недоброжелательства. Но Мороз, видимо, считал иначе.

В- третьих, большим раздражителем для Мороза служил я. Он знал, что я близко к сердцу принимаю его козни. Мне не удавалось маскировать свое отношение к интригам, голословным обвинениям, демагогическим претензиям. Это его провоцировало. Думаю, если бы я меньше обращал внимания на его выходки, он вел бы себя не так активно.

В то время в парламенте было много Морозов, то есть людей, занятых главным образом борьбой с президентом и высшими представителями исполнительной власти. Парламент все время «бузил». Это стало как бы основным его назначением. Стране пошло бы на пользу, если бы один из составов парламента был распущен за бездеятельность и деструктивное поведение. Я считаю, что поторопился с угрозой назначить референдум по проекту Конституции, в которой предусматривалась такая возможность.

Первое заседание «круглого стола» в начале декабря прошлого года прошло без каких-либо осложнений. Мы легко достигли согласия. В соответствии с этим соглашением «оранжевые» должны были разблокировать правительственные здания. Но они не выполнили своего обещания.

А вот последнее заседание провалилось, и никто об этом не говорил, только я вышел и сказал. А иначе все осталось бы за кадром. Квасьневский склонялся на сторону Ющенко. Адамкус высказывался очень корректно. Он был, пожалуй, самым корректным участником этого процесса. Он понимал, что есть законы, Конституция, и что надо действовать в соответствии с ней. От России был Грызлов. Он не высказывался прямо в поддержку Януковича. Как и в поддержку Ющенко никто прямо не высказывался - ни Квасьневский, ни Солана. От России сначала была предложена кандидатура Ельцина, консультировались с нами, я не возражал. Но потом, после консультаций с другими участниками переговоров, прислали Грызлова. Он говорил об украинском законодательстве, о том, что из него однозначно вытекает решение о повторных выборах, а не о переголосовании.