Ю. Рассулин - Верная Богу, Царю и Отечеству

Но что же делала ставка, раздувая дело Мясоедова? Ставка шла навстречу общественному мнению. Слепая толпа требовала жертв. Слабая ставка Великого князя их выбрасывала, не думая о том, какой вред она наносит Родине…

Какая ужасная трагедия и какая колоссальная ответственность лежит на совести главного зачинщика дела Мясоедова, величайшего из политических интриганов - Александра Ивановича Гучкова». 45 45 Там же, с. 84 - 85.

Курс на общественность.

Итак, обвинения Мясоедова исходили от так называемых либеральных кругов общественности. Что такое «общественность», или «общество», объяснил С.С. Ольденбург в книге «Царствование Императора Николая II». «Обществом называли либеральную интеллигенцию, и выражение его воли видели в тех «общественных организациях», которые создались за время войны: общеземском союзе, союзе городов и военно-промышленных комитетах. Эти организации, созданные первоначально для деловых задач, связанных с войной, вдруг приобрели значение выразителей политической воли страны». 46 46 Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II. Т. II. Белград, «Общество Распространения Русской Национальной и Патриотической Литературы», 1939 (репринтное воспроизведение - М., издательская и рекламно-информационная фирма «Феникс», 1992, с. 177). Руководствовались они преимущественно «кадетскими» элементами. Таким образом, ядро «общественности» формировали «свободно» мыслящие или либерально настроенные интеллигенты, которые ратовали за ограничение самодержавия или вовсе за его отмену и установление демократической парламентской республики по типу западных демократий.

Ситуацию подогревала деятельность откровенных врагов русского Самодержавия - большевиков. 3 ноября 1914 года в Озерках состоялась их конференция, на которой присутствовали 11 членов большевистских организаций и пять членов Государственной Думы. И хотя конференция 5 ноября была арестована жандармерией, известие о ней будоражило не только рабочие круги, но и широкие круги оппозиционно настроенной общественности. Это создавало настроения общества, определяло его симпатии и приоритеты, формировало взгляды и отношение к правительству и верховной власти. В воюющей стране стали известны решения антивоенной Циммервальдской конференции (23 августа 1915 года), в которой приняли участие 33 делегата из 10 государств от левых социалистических партий. Резолюция конференции призывала добиваться заключения мира и прекращения всякого соглашательства с буржуазией. По существу был провозглашен курс на насильственное свержение законных правительств воюющих стран.

Последовавшие крупные неудачи Русской Армии в Галиции, когда после неожиданного наступления немцев отступление наших войск стало напоминать катастрофу, вызвали в Петрограде новую волну истерии и сплетен в адрес Государыни. Главным объектом этих сплетен являлся Григорий Распутин.

«Петербург кипел. Непрекращающееся отступление в Галиции и слухи о больших потерях породили всплеск ругани и сплетен. Говорили, что на фронте не хватает оружия и снарядов, за что бранили Сухомлинова и Главное артиллерийское управление во главе с Великим князем Сергеем Михайловичем. Бранили генералов, бранили ставку, а в ней больше всего Янушкевича. Бранили бюрократию и особенно министров Маклакова и Щегловитова, которых уже никак нельзя было обвинить в неудачах в Галиции.

С бюрократии переходили на немцев, на повсеместный шпионаж, а затем все вместе валили на Распутина, а через него уже обвиняли во всем Императрицу. Она, бедная, являлась козлом отпущения за все. В высших кругах кто-то пустил сплетню о сепаратном мире. Кто хочет, где хотят - не говорилось, но намеками указывалось на Царское Село, на Двор». 47 47 Спиридович А.И. Указ. соч., с. 118 - 119. Откуда исходили все эти слухи, будет ясно из дальнейшего изложения. Удивляет то, с какой легкостью эти сплетни подхватывались и распространялись. Истерия в тылу свидетельствует о том, что рамки «оппозиционно-либеральной общественности» выходили далеко за пределы общественных комитетов, союзов и собраний, но распространялись вглубь, в толщу обывательской массы населения разных сословий: купцов, чиновников разных мастей, банкиров, промышленников и рабочих, депутатов Думы, министров, и конечно, среди высшего общества: князей, предводителей дворянства…

Министр Внутренних дел Маклаков в этой ситуации оказался беспомощным. Он понимал, что единственно радикальным средством оказалось бы упразднение Государственной Думы, но для осуществления этого проекта у Маклакова, по мнению Спиридовича, не было «ни достаточного ума, ни опыта, ни характера, ни людей, которые бы поняли его и поддержали». 48 48 Там же, с. 120. В дела тыла активно вмешивалась ставка, т.е. Великий князь Николай Николаевич, к которому с докладами приезжали министры, минуя Государя. По словам Анны Вырубовой, в стране создавалось двоевластие. Великий князь Николай Николаевич очень хотел играть важную роль в государственных делах, пытался активно проводить свою линию.

Чтобы предоставить возможность Великому князю реализовать свои амбиции и удовлетворить его настойчивое желание, совпадающее с чаяниями и думских кругов, и представителей «общественности», Государь принял решение взять новый политический курс «на общественность». Со стороны Государя эта вынужденная уступка была сделана в надежде на то, что принятыми мерами удастся успокоить ситуацию в тылу, одновременно снять напряжение и нервозность, царившие в Ставке, а тем самым нормализовать ее работу, что было самым важным в тот момент для Армии. В сложившихся обстоятельствах Государь вынужден был пойти на серьезные перестановки в правительстве.

Прежде всего, поскольку Великий князь Николай Николаевич продолжал травить военного министра Сухомлинова, взваливая на него всю вину за нехватку артиллерийских снарядов, Государь, уступая просьбам Великого князя, решил заменить Сухомлинова генералом Поливановым, несмотря на дружбу последнего с Гучковым и связи с думскими кругами. Опять же по совету Великого князя, вместо Маклакова министром Внутренних Дел был назначен Щербатов, который был крупным полтавским землевладельцем и губернским предводителем дворянства, коннозаводчиком, обладал здравым умом, энергией и деловитостью. Но, главное, Великий князь Николай Николаевич, вместе с Советом Министров продвигавший его на новый пост, видели в князе Щербатове хорошую связь с общественностью. По просьбе членов Совета Министров Государь заменил министра Юстиции Щегловитова и Обер-прокурора Синода Саблера, присутствие которых в совете не вязалось с новым курсом правительства, на Александра Хвостова (дядю Алексея Николаевича Хвостова) и Самарина. Посредником между Великим князем и общественностью выступал министр Земледелия Кривошеин.