Юрий Щербак - ЧЕРНОБЫЛЬ

А может, и ничего не докажут и природа неясных предчувствий так и останется неразгаданной.

Но ведь кроме этих, вполне ненаучных сигналов приближающейся грозы были предсказания, к которым просто обязаны были прислушаться те, кто отвечал за атомную энергетику. Были люди, которые трезво и аргументированно предсказывали приход ядерного Апокалипсиса. И не где-нибудь, а именно на Чернобыльской АЭС.

Так, Валентин Александрович Жильцов, начальник лаборатории Всесоюзного научно-исследовательского института атомных электростанций, в своем письме утверждает, что "в 1984 г. работавший тогда на ЧАЭС т. Поляков В. Г. (старший инженер управления реактором - СИУР) направил непосредственно академику А. П. Александрову письмо со своими соображениями по поводу улучшения отдельных конструктивных решений по системам контроля и управления реактором, на которое он получил просто отписку. Уже после аварии он обратился в ЦК КПСС, Совет Министров и Госатомэнергонадзор. Все, о чем предостерегал т. Поляков еще на стадиях разработки проекта, экспертизы, случилось на Чернобыльской АЭС".

Таковы реалии эпохи бюрократического благоденствия: отнюдь не мистические предчувствия, а самые что ни на есть реальные технические предсказания и опасения хоронятся в ведомственных дебрях, оплетаются паутиной безмолвия и равнодушия к судьбам сотен тысяч людей, которых может затронуть МГА - максимально гипотетическая авария (есть такой термин у технарей).

"Откуда она явилась, эта "Звезда Полынь", - из ночей библейских или уже из ночей грядущих? - с горечью спрашивает Олесь Гончар. - Почему избрала именно нас, что хотела так странно и страшно сказать этому веку, от чего хотела всех нас предостеречь?" И отвечает: "Современная наука при ее фантастическом, не всегда контролируемом и, может, не до конца познанном могуществе не должна быть слишком самонадеянной, не должна пренебрегать мнением общественности… Узковедомственные интересы сплошь и рядом мы ставим выше интересов общества, мнения населения насчет целесообразности ведомственных новостроек никто и никогда не спрашивает, узколобый, обуреваемый гигантоманией чиновник талдычит, что "наука требует жертв".

Из сообщений прессы:

"Завершающий год одиннадцатой пятилетки был для Чернобыльской АЭС необычный - здесь действовали на полную мощность сразу все энергоблоки. Подобного еще не было за всю историю эксплуатации атомного богатыря. Раньше ежегодно, согласно графику, хотя бы один из энергоблоков останавливали на плановый ремонт: он длился в зависимости от его сложности от 15 до 80 суток. Благодаря сокращению сроков ремонта графики удалось совместить. И годовое производство электроэнергии достигло в прошлом году рекордной цифры

- 28 миллиардов киловатт-часов" ("Известия", 6 января 1986 г.).

Вот так, победно-рекордными цифрами начинался для Чернобыльской АЭС год новый, 1986-й.

А ровно за месяц до аварии, 27 марта 1986 года, в газете "Лiтературна Украiна", органе Союза писателей Украины, появилась статья Л. Ковалевской "Не частное дело". Надо сказать, что газета уже несколько лет вела постоянную рубрику - "Пост "Литературной Украины" на Чернобыльской атомной", освещая различные события жизни АЭС. Статья, которой суждено было вызвать такую сенсацию во всем мире (после Чернобыля ее без конца цитировали западные средства массовой информации), поначалу не привлекла к себе внимания: киевские писатели готовились тогда к отчетно-выборному собранию, и большинство из них гораздо больше заинтересовалось готовящимися персональными изменениями внутри организации, нежели делами на АЭС.

Никакого отношения к эксплуатации четвертого блока Чернобыльской АЭС статья Л. Ковалевской не имела, хотя многие, знающие о статье лишь понаслышке, до сих пор уверены в обратном. Автор сосредоточила огонь критики - очень профессиональной и бескомпромиссной - на строительстве пятого блока, сроки сооружения которого были сокращены с трех лет до двух. Л. Ковалевская приводила вопиющие факты безответственности и халтуры: так, в 1985 году поставщики недодали 2359 тонн металлоконструкций. Да и то, что поставили, чаще всего было бракованное. Далее, 326 тонн щелевого покрытия на хранилище отработанного ядерного топлива поступило бракованным с Волжского завода металлоконструкций. Около 220 тонн бракованных колонн выслал на монтаж хранилища Кашинский ЗМК.

"Но ведь работать так недопустимо! - заканчивала свою статью Л. Ковалевская. - Своевременное введение очередного энергоблока не является частным делом строителей Чернобыльской АЭС. Ускорение - это и наша активность, инициатива, упорство, сознательность, наше отношение ко всему, что делается в стране".

Честно говоря, прочитав эту статью (а прочитал ее, как и многие, лишь после аварии), я подумал, что написал ее опытный инженер, эдакая седеющая дама в очках, съевшая зубы на всех этих пресных строительных терминах и нормах. Каково же было мое удивление, когда Любовь Ковалевская оказалась молодой женщиной, журналистом припятской газеты "Трибуна энергетика", талантливой поэтессой.

Удивительные у нее глаза - светлые, с жесткими крапинками зрачков; порою кажется, что взгляд ее устремлен куда-то далеко, в прошлое ли? в будущее? - но бывает он тогда очень печален. Голос с хрипотцой: она много курит.

Итак, Любовь Александровна Ковалевская:

"В чем только меня не обвиняли после того, как вышла та статья в "Литературной Украине". И в некомпетентности, в том, что недоучка (помягче, правда, выражения выбирали, но смысл таков), и что сор из избы вынесла, что пишу в киевские газеты, потому что себе делаю имя.

У нас только если что-то из ряда вон выходящее случится, только тогда люди поверят, поймут.

Мы, наша газета "Трибуна энергетика", большей частью писали о проблемах стройки, а припятскому горкому партии хотелось, чтобы охватили необъятное, чтобы писали обо всем, о городе - это ведь была единственная газета в городе. Но нас работало три человека, не было своего транспорта, а при такой гигантской стройке обегать все этим женщинам бедненьким - как такое возможно? И не просто обегать, а и в редакцию вернуться. Не дай бог позвонит кто и кого-то нет в редакции - значит, не работают.

Вначале я была редактором, но когда конфликт обострился, снова ушла на должность корреспондента, в горкоме вздохнули спокойно. Потому что я всегда отстаивала право газеты на самостоятельность - мысли, анализа, доводов и выводов.

Статью для "Литературной Украины" написала за один вечер. А за месяц до этого она была опубликована в "Трибуне энергетика".

- Скажи, не было ли такой ситуации: журналиста, борющегося за правду, преследует начальство?