Олег Мороз - Почему он выбрал Путина?

Возможно, это был тактический ход, направленный на то, чтобы несколько угомонить Аксененко, охладить его боевой пыл.

Помимо решения самых острых проблем экономики, Степашин поставил перед собой еще одну важную задачу наладить полноценный диалог с Чечней. Уже 14 мая, еще до утверждения Степашина председателем правительства, было объявлено, что и.о. премьера дал указание ускорить начатую еще при Примакове подготовку встречи Ельцина с президентом Чеченской Республики Асланом Масхадовым. Степашин пообещал, что он приложит все силы, чтобы эта встреча оказалась конструктивной. В дальнейшем он регулярно подтверждал, что соответствующая работа «активно продолжается».

Обстоятельства того времени были таковы, что надежда на встречу двух президентов то возрастала, то затухала. Можно только догадываться, какое сопротивление приходилось преодолевать Степашину в деле организации этой встречи.

28 мая Степашин сообщил, что предварительная договоренность о встрече уже есть и что единственно ее условие она должна быть «серьезно подготовлена».

При этом он, правда, заметил, что президенту Чечни «уже пора и власть употребить», чтобы остановить криминал, исходящий из республики.

Словно бы присоединяясь к уверенности Степашина в том, что его правительство не окажется временным, представитель президента в Думе Александр Котенков, опять-таки представлявший нижней палате кандидата в премьеры, выразил надежду, что кандидатура Степашина будет для него, Котенкова, последней больше в период ельцинского президентства ему уже не придется никого представлять на эту должность.

Совсем другое мнение высказал думский спикер Геннадий Селезнев. По его мнению, «сегодня самое недолговечное, что есть в России, это правительство».

Впрочем, Селезнев признался, что не знает, «сколько времени президент Ельцин рассчитывает работать с новым правительством», не знает, «что пожелает Борис Березовский, какой ветер подует в Кремле».

(В ту пору миф о беспредельном могуществе Березовского был уже достаточно раскручен, в том числе усилиями самого Бориса Абрамовича: он считал, что пиар, самопиар это нормальные инструменты политической деятельности, политической борьбы).

В любом случае большинство представителей так называемого «политического класса» было убеждено, что уж до декабрьских-то выборов правительство Степашина доработает. Об этом, в частности, сказал Николаю Сванидзе, выступая в его программе «Зеркало», председатель правления РАО ЕЭС Анатолий Чубайс.

Степашин не только делал бодрые заявления о своих премьерских перспективах, но, став председателем правительства, всерьез планировал свою деятельность в этом качестве на длительный срок. Так, выступая 11 июня перед представителями избиркомов, он рассказал, как правительство собирается участвовать в подготовке декабрьских выборов в Госдуму.

Активно участвовать в этом деле Степашин продолжал на протяжении всего своего премьерства, сделав главной своей задачей, не допустить, чтобы они, по его словам, были «грязными».

Вместе с тем, в ходе подготовки к выборам Степашин, возможно, повел себя не совсем так, как хотели бы в Кремле. Выступая, например, 7 августа в программе «Время» и говоря о своем отношении к блоку «Отечество Вся Россия», премьер сказал, что «не скрывает симпатии» к этому блоку. В то же время, по словам Степашина, «не надо повторять ошибок» его предшественников создавать «партию власти», потому что здесь власть попадает в некую ловушку: к такой партии люди относятся «сложно и напряженно». Степашин сказал, что, по его мнению, «власть должна реализовываться теми властными полномочиями, которые у нее есть».

Президентское окружение могло тут предъявить Степашину несколько претензий. Во-первых, Кремлю вряд ли понравились степашинские симпатии к Лужкову, который уже достаточно заявил о себе как противник Ельцина. Вторая претензия могла быть связана с тем, что премьер допустил явное усиление Лужкова через союз с Шаймиевым и его соратниками по «Всей России». Наконец, президент и его приближенные совсем по-другому смотрели на необходимость создания «партии власти». Это стало вполне очевидно уже при Путине, когда «из ничего» вдруг возникло «Единство», а затем и «Единая Россия», которая быстро завоевала первенство среди прочих партий. Так что «опыт предшественников» действительно был учтен, но несколько в ином смысле, чем это имел в виду Степашин: на раскрутку новой «партии власти» был брошен несравнимо более мощные административные и финансовые ресурсы, чем в свое время на поддержку ДВР и НДР, так и не получивших широкой популярности среди избирателей.