Михаил Брагин - Ватутин (путь генерала). 1901–1944

Ватутин всегда уважал Н. С. Хрущева, а теперь его уважение к нему стало еще более глубоким.

Ватутин знал, что с первыми выстрелами войны Хрущев уже был на западной границе в районе Львова. Он представлял себе, как много сил вложил Хрущев в организацию первого контрудара по врагу у Ростова, контрудара, приведшего к освобождению Ростова и давшего возможность нашим войскам отбросить гитлеровцев на запад, что вынес товарищ Хрущев с первого до последнего дня обороны Сталинграда, будучи членом Военного Совета Сталинградского фронта.

И Ватутин понимал, что переживает Хрущев сейчас, стоя у границы Украины, еще стонущей под гитлеровским игом, зная, что партия и правительство требуют не только быстрейшего освобождения всей Украины, спасения украинского народа от гибели, но и возрождения хозяйства, восстановления нормальных условий жизни советских людей.

Уже были приняты решения партии о помощи районам, освобожденным от оккупации, уже работники Совета Народных Комиссаров и Центрального Комитета Коммунистической партии УССР собрались в штаб фронта, чтобы с первого часа освобождения украинских земель выполнять решения партии.

В то же время было известно, что на Украину приехал отъявленный гитлеровец Заукель и что он вывозит все работоспособное украинское население в Германию на фашистскую каторгу. Было известно, что на Украине орудует Гиммлер, уничтожая детей, женщин, стариков и выполняя директиву Гитлера «сожженная земля», что эсесовцы оставляют после себя пепел сел, руины городов, отравленные колодцы.

Две силы — с одной стороны, силы мрака, ненависти, истребления народа, с другой — силы великой любви к народу, силы его спасения — стояли, разделенные линией фронта.

Сознание того, что он, Ватутин, возглавляет сил спасения и должен выполнить требование стратегии: участвовать в разгроме врага в решающих сражениях лета 1943 года, спасать украинских людей от гибели и фашистского рабства, волновало душу командующего Воронежским фронтом. И то, что в этом благородном деле ему будет помогать член Политбюро ЦК Коммунистической партии Н. С. Хрущев, что вместе с ним Ватутин будет решать важнейшие оперативно-тактические вопросы, радовало командующего фронтом, придавало ему еще большую уверенность в успехе.

Ватутин всегда верно представлял себе роль члена Военного Совета, и у него с членами Военных Советов всегда было и четкое разделение функций и полное единство действий. Ватутин понимал, что наряду с ним Хрущев отвечает за операции фронта как член Военного Совета и вместе с тем как член Политбюро ЦК нашей партии он несет особенную и еще более высокую ответственность перед партией и народом

Творческому содружеству генералов, командовавших войсками, с генералами — политическими работниками будут посвящены яркие страницы истории Великой Отечественной войны, но значение этого содружества не всегда понимают читатели за рубежом, тем более, что буржуазные военные теоретики, фальсифицирующие историю Советской Армии, искажают и роль члена Военного Совета.

Военные теоретики, генералы любой армии капиталистического государства никогда не поймут мыслей советского генерала, никогда не смогут себе представить, почему генерал армии Ватутин, командовавший одним из важнейших фронтов, окончивший две военные академии, уже прославившийся в Сталинградской битве, с радостью принимал советы и помощь члена Военного Совета.

Генералам армии капиталистических стран не дано этого понять, потому что для них непостижима сама природа Советской Армии, потому что вся история всех армий не имела таких генералов, какими являются партийные работники — члены Военных Советов.

Буржуазные военные теоретики, может быть, и учитывают, что современный полководец прежде всего организатор высшего типа, но им, конечно, не дано понять, что генералы, политические работники Советской Армии, воспитанные советской школой государственной деятельности на гигантском строительстве социалистического хозяйства, и являются именно такими организаторами, которым по плечу вопросы стратегии и оперативного искусства. Таких организаторов нет ни в одном капиталистическом государстве и не может быть ни в одной империалистической армии. Буржуазные военные теоретики не понимают, что вождение миллионных армий в современной войне требует от полководца качества вожака масс и что эти качества есть у советских генералов, прошедших под руководством Центрального Комитета партии великую школу классовой борьбы, , решавших в этой борьбе задачи завоевания власти, перестройки общества, — задачи, которые по своему характеру, масштабу и трудностям не мыслились никакому фельдмаршалу на протяжении всей военной истории.

Но не только опыт политической, классовой борьбы, который так ценен для полководца, помогал нашим генералам-политработникам. Им помогало умение проникать в специфическую сущность военного дела, в оперативно-тактическое искусство. Это объясняется партийным подходом наших генералов к военной науке, их личным боевым опытом и пониманием военного искусства, которое они обрели в ходе войны.

Военное искусство не является искусством за семью печатями, оно доступно не только военным профессионалам.

Несомненно, что полководец обязан иметь глубокие знания военной науки, должен иметь военное дарование и быть профессионалом военного дела. Но марксистский метод оценки явлений войны, опыт партийной работы вооружали и генерала-политработника, для которого военное дело не было профессией, уменьем верно оценивать обстановку на фронте.

Незнание страха и беспощадность в борьбе с врагами, готовность принять на себя всю ответственность за решение, трезвость мышления, способность глубоко анализировать обстановку, находить в ней главное, конкретность директив, умение видеть, как их осуществит исполнитель-солдат, способность смотреть правде в глаза при неудаче, неусыпная бдительность, борьба с беспечностью и ротозейством, чувство нового — все это основа партийной работы и это же основа подлинного искусства вождения войск.

И все это помогает, когда дело идет о таких сугубо военных вопросах, как оценка сил противника, принятие решения, куда, как и какими силами нанести удар. Ибо за этими решениями, за картами и схемами стоит реальная, а не условная и нередко уставами не предусмотренная обстановка, видны силы врага, не преувеличенные и не преуменьшенные, а осуществляют решения люди, разные по своим личным качествам.

Далее, проникновение в военное искусство — это прежде всего проникновение в конкретную суть боя и в поведение человека в бою.